Сибирские огни, № 09, 1971

Все тело ломило, вставать не хотелось. Но ч вспомнил, что уже не­ делю не мылся, вспомнил, как Витька уходил на ночь в село, и сказал: — Хочу. — Тогда одевайся. Подвезешь нас с председателем. Председателев жеребец был привязан к вагончику. Он всегда тут стоял, пока председатель ходил по полям. Жеребец был такой же рыжий, как председатель, как его фуфайка и гимнастерка, выгоревшие на солнце. Только Орлик (так звали жеребца) был сытый, круглый, а председатель худой, как доска. Говорили, у него нет одного легкого. Выехали уже в темноте. Конь сам видел дорогу — ее и видеть было нечего: она серым полови­ ком стлалась меж полей. Я сидел на козлах, председатель и хозяйка за моей спиной в бричке. Они молчали, и я молчал. Слева темнел лес, и оттуда тянул вете­ рок—слабый, почти летний. Он был теплый и сырой, что-то неуловимо зеленое, едва народившееся было в нем. Он обвевал, относил запахи лошади. Я снова вспомнил Камушино. Там сейчас тоже тепло. На огородах жгут прошлогоднюю ботву, и дым от нее стелется по селу, проникает всю­ ду. Пахнет взрыхленною землею, первыми листьями. Сзади заговорили. Послышался шепот, я уловил отдельные слова. Говорили о севе, о делах. Вдруг звякнуло стекло, еще раз. Наступила пауза. — Ххх-а! —крякнул председатель, и до меня долетел запах са­ могона. — На, закуси,—тихо произнесла хозяйка. Хрустнул огурец. — А теперь ты,—сказал председатель. Забулькало. Я прикрикнул на жеребца. Он побежал быстрее. «Зачем они при мне пьют? — подумал я.—Не могли где-нибудь в другом месте». За моей спиной уже не шептались, а говорили громко. Председатель называл хозяйку «Зина», она хихикала, ругалась. — Отстань, отстань! —бормотала она пьяно. Раздался звук поцелуя. — Ха-ха!—засмеялась хозяйка. Сердце у меня начинало стучать как там, возле бани. Я прикрикнул на Орлика, и он перешел на быструю рысь. Колеса замелькали, бричка заколыхалась. — Ннно! —заорал я и сильно дернул вожжи. Орлик понес. Дорога пылила, бричка подпрыгивала, колыхалась, колеса стучали, заглушая хрип и дробот копыт жеребца. Ветер уже ничем не пах —он бил мне в грудь, разбивался о нее и отлетал в сторону, унося с собой щелканье вожжей, стук брички и мое дыханье. Впереди мигнули огни Петровки. — Тпр-рр-ууу!..— чьи-то руки обхватили меня, вцепились в мои ру­ ки, в вожжи, натянули их. В затылок мне ударило горячее дыхание, за­ пах самогона. — Тпррр! — прокричали над моим ухом, и я понял, что это предсе­ датель. Орлик еще пробежал по инерции и остановился. Он фыркал, ды­ шал. — Ты чего разогнал, а?—голос председателя был спокоен, не зол.— Так убьешь нас... И сам убьешься. Поезжай.—И он отпустил вожжи.