Сибирские огни, № 09, 1971

— Ладно,—говорит бабка.—Ты не читай все-то. Там про смерть и про воскресение... Колюньк, какая глава это? — Двадцать шестая, бабушка. Ищу двадцать шестую главу. Слава богу, не все читать. Вот она. «...Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня». Сна уже нет во мне. Я вижу лицо Иуды —желтое, сморщенное, лицо карлы, горбуна. Длинный стол, чаша с хлебом ходит по рукам, и грязная рука Иуды с волосатыми пальцами тянется к хлебу... У бабки Мани текут слезы по щекам. И не спит уже хозяйка, и Нюра смотрит на меня открытыми глазами, и бледный мальчик напрягся, слу­ шает. И я прикусываю губу, опускаю глаза в книгу... На ходиках два ночи. Я вымотался, пуст. Что-то перегорело во мне, переплавилось. — Все,—говорю я и закрываю книжку. Женщины при мне начинают раздеваться. Я спокойно смотрю, как они стаскивают через голову платье, остаются в рубашках. Я сижу и не двигаюсь, я как в полусне. Ходят мимо меня, стелят постель. — Ну что ты сидишь? — спрашивает хозяйка. Она уже в кровати, под одеялом, волосы распущены по подушке.—Спать иди! Завтра чуть свет вставать! Дом быстро засыпает. Всхрапывает хозяйка за стеной, бабка пускает через нос струю—она близко от меня, на печке. Нюра и Коля замолкли в своей комнате. У меня на полатях полный мрак. Даже потолка не вижу, хотя до не­ го достать рукой. # * * Утром чуть свет меня будят: — Вставай,вставай, работник! В поле! Бабка Маня уже колдует у печки. На столе стоит горшок с молоком, рядом горбушка моего — казенного —хлеба. — Ешь, пей. Зина уже лошадь запрягает,—торопит бабка. Прыжок на пол, прыжок к умывальнику— я готов. Дотрагиваюсь губами до пены на молоке. Пью. Молоко теплое, парное. — Пей все! До обеда далеко, никто не покормит. И вот картошек колодных захвати. Бабка выкатывает из чугуна на стол несколько картофелин. «Нет, ничего эта бабка»,—думаю я. - - — Я и яичек тебе припасла, крашеных.., — Спасибо. В двери появляется хозяйка. У нее в руках кнут, она постукивает кнутовищем по сапогу. — Поехали. Все происходит в минуту, я не успеваю даже проснуться. Просы­ паюсь уже в бричке, на холодке. Еще ночь, только небо в той стороне, где поле, посерело, выцвело. А вверху догорают звезды, по-зимнему колются, мигают. Лошадь настоялась за ночь, бежит весело, быстро.