Сибирские огни, № 09, 1971

Вот и баня. Маленькое окошечко светит желтым. Через стекло вид* но: на подоконнике стоит коптилка, рядом черное, квадратное... мыло. Огонек коптилки прыгает, дрожит. На стекле капли. За каплями мелькает то отдаленно-белое, то розово-мокрое, близкое. Вот чья-то рука протянулась к мылу, взяла. А вот кто-то загородил окошко, выдвинулся, отпрянул. Не хочу смотреть и смотрю, всматриваюсь: кто это? что? И вдруг прямо перед коптилкой появляется голова. Нюра. Я вижу ее лицо, ее плечи, вижу... Вот она засмеялась. Прочь! ...Плеск воды, голоса. Как будто изнутри стучат по стенке бани: тук-тук... Отбегаю от окна, останавливаюсь. Тупо смотрю в ночь. Пробуждает меня насмешливый вопрос старухи: — Чего ж не пришел? Аль стесняешься? Их лица неясны в темноте. Они пахнут водой, распаренным веником. Я вижу белые ноги в калошах, угадываю силуэт Нюры и что-то бормочу в ответ. — Иди мойся! —говорит бабка Маня. Я заскакиваю в баню, сбрасываю с себя одежду. На скамье, на полу следы мыла, их следы. Они только что были здесь. Хватаю черпак, зачер­ пываю из бочки и плещу на остывшие камни. Слабый пар ударяет в лицо, овевает горячим. Скорей, скорей мыться, скорей отсюда!, * * * «Увидев народ, Он взошел на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его...» Передо мной — книга, желтая, без обложки. Я сижу за столом, во­ круг стола —семья. Бабка Маня, хозяйка, Нюра, мальчик. Керосиновая лампа, пододвинутая ко мне, слабо освещает их лица. Самовар остыл, чашки на столе. Завтра пасха, и бабка Маня заставила меня читать Евангелие. Я ничего не понимаю, я читаю почти механически. Но какая-то сила слов увлекает меня. Слова непонятные, далекие, но они плавно вплы­ вают одно в другое и укачивают, качают. Изморенный и тихий, я спокоен, я сонно-блаженен, отвлечен от того, где я, кто я. Слова текут, за столом никто не шелохнется, кажется, даже желез­ ные ходики остановились на стене. Иисус Христос ходит по земле, лечит калек, поднимает из гроба мертвых. Кто к нему прикоснется —делается здоровым. Сказка... Я устал, язык мой сохнет, но я все читаю, читаю. Какие-то книжни­ ки и фарисеи задумали убить Христа. Христос добрый, а они злые. Толь­ ко зачем он так много говорит? «...Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слыщат...» шшш-уш-шшш-и... ва-шшш-и... Когда же конец? И вдруг бабка прерывает меня: — Не можешь, устал?... Передохни. Или Колюшка дочитает. — Нет, я сам. — Выпей еще чашечку, прополощи горло. Хозяйка дремлет, на Колином лице усталость. У Нюры глаза сли­ паются. Они, наверное, не раз уже слышали это, И только бабкины гла­ за —без соринки —смотрят на меня, ждут.. Чай теплый, почти вода.