Сибирские огни, № 09, 1971

Его сапоги сворачивают с дороги. Теперь мы просто идем по полю. Кругом пустота, снег. Минут через двадцать впереди выплывают какие-то домики. Их мно­ го, они стоят в два ряда, вокруг них сараи, огороды. Какой-то поселок. Опер убыстряет ход. — Веселей! Мы почти трусим вслед за ним по единственной улочке поселка. До­ мики здесь низкие, беленые, в темных, оттаявших окнах занавески, цве-> ты в горшках. Окна оттаяли, значит на улице тепло. А я мерзну. Лицо у Витьки совсем синее. Он засунул рукав в рукав и согнулся, спрятав подбородок в воротник шинели. У Лешки одни глаза видать из-под надвинутой на брови шапки. — Стой!—’Опер останавливается возле высоких новых ворот. — Сюда! Мы оказываемся в тесном, зажатом со всех сторон сарайчиками, дворе. Двери сарайчиков открыты. Из одной выглядывает жующая ко­ ровья морда, в другой —за проволочной сеткой —копошатся и ходят куры. Двор усыпан сеном, щепками, половой. За моей спиной щелкает ще­ колда ворот. — Сюда! Опер показывает на низкий порожек у входа в дом. Порожек такой чистый, выскобленные до желтизны доски его пря­ мо светятся. Я не решаюсь ступить на них. — Погодь! — предупреждает опер. Он отряхивает снег с сапог, долго трет подошвами о рогожу, бро­ шенную тут же. Потом снимает сапоги и, взяв их в руки, на цыпочках — его вязаные шерстяные носки бесшумно, как кошачьи лапы, ступают по полу —проходит в сени. Оттуда слышится его голос: — Я сейчас! Мягко ухает где-то в глубине сеней дверь. Опер вошел в дом. — Чего это он? — спрашивает Витька.—Может, дернем? — Куда? —Лешка с сочувствием смотрит на Витьку.—Куда дер- гать-то? Опер, видимо, забыл про нас. Мы стоим уже довольно долго. Наконец, он появляется. На нем синяя косоворотка с белыми пу­ говицами. Косоворотка выпущена на галифе. Опер переводит глаза с Лешки на Витьку, с Витьки на меня. Потом говорит неуверенно: — Замерзли? Мы молчим. В дверях рядом с опером показывается женщина. Она низкого ро­ ста, черноволосая. Волосы ее туго стянуты на голове, посередине про­ бор. Лицо белое, молодое. Засученные рукава обнажают гладкие заго­ релые руки. Она складывает их на груди, смотрит на нас. — Эти? Где ты их выкопал? — Ладно, пойдем, Елена,—говорит опер. — Вшей-то на них, небось, вшей! -г Пошли, говорю... — Ну чего стоите? — спрашивает женщина.—Снимайте баш-, маки! Мы стоим, не понимая, чего она хочет от нас. — Снимайте башмаки!.. Вы что, оглохли?!