Сибирские огни, № 09, 1971

З о я ( з л о ) : «Нам нечего говорить». П и л и п е н к о : «А что им говорить? Xa-xa!.. Сваливали на Пили­ пенко... А теперь хвосты поджали»... — Ну, ты! — не выдержал Лешка. — Видишь, защищает! Молчи, сученыш!.. И он схватил пятерней голую Лешкину шею, сдавил ее, отпустил волчком. На шее у Лешки стали расплываться сначала синие, потом красные пятна. — Николай Николаевич, что он делает?! — рванулась к толстому Вера.—Это же дети! И тут вдруг Лешка присел, закружился волчком, бросился в ноги Пилипенко. с ¡ Тот охнул, взмахнул руками, повалился, стукаясь головой о лавку. * * * Нас одели, обули, положили в противогазную сумку паек. Поста­ вили сумку на столик и сели напротив и долго говорили, как ехать, сове­ товали, плакали, ругали нас. Витька сидел, наклонив низко голову, сцепляя и расцепляя свои длинные пальцы. Лешка нервничал, смотрел в окно. А я все говорил, что напишу им, как доедем. И сумка возвышалась между нами —горбатая, неловко собранная, похожая на камень.—никому не нужная. Потом поезд стал тормозить. Мы вышли в тамбур. Вера поправила на Витьке шарф, застегнула ему верхнюю пугови­ цу на шинели. — Надень варежки! —сказала мне строго Тося.—И не поднимай уши, раз у тебя ухо больное. — Мы вас найдем после войны,—сказал я. — Найдете, найдете,—попробовала улыбнуться Вера, но голос уже не слушался ее. — Мне очень нравится твоя песня,—сказал я Toce. — Я тебе ее спишу, пришлю, t'í I А рядом Зоя твердила Лешке: — Если маму не найдешь, у нас оставайся. Записку не потеряй. Ма­ ма тебя примет. Я ей написала... • — Ты не думай, не думай! — успокаивала Витьку Вера.—Ну случи­ лось и случилось... Ты не думай. ■, Поезд остановился. Лешка открыл знакомую дверь, и мы спрыгнули вниз. И вагоны — как будто им только и нужно было сбросить нас —пошли, покатились. . . . . . . - . Глава пятая. Кризис И вот снова идет снег. Он ослепляет нас мокрыми хлопьями. Он об­ лепляет шпалы, рельсы, насыпь. Он занавешивает все вокруг. Снег па­ дает и тает, падает и тает. А мы идем через него и по нему, идем туда, куда уходят рельсы,— в Москву. Да, мы идем пешком. Нам надоело одолжаться, проситься, обманы­ вать кондукторов. Нам осточертели подножки и тамбуры. Мы идем