Сибирские огни, № 09, 1971

Сейчас за окном пусто-пусто. Только снег и луна. И в вагоне пусто­ пусто. Луна через замерзшие окна светит спело, зимне. А у нас наверху тепло-тепло. Рядом сопит на матраце Лешка, за ним Витька. Шевелится, слушает, дышит. И, кажется, что нет никакой войны, никакой дороги, Москвы, куда нам надо ехать, нет поездов, стан­ ций, милиционеров, товарняков. Только мы в этой люльке наверху и песня. Тихо, покойно, хорошо и очень печально, почему-то так печально, что плакать хочется. Утром они, наверное, делали обход. Когда их шаги утихли в проти­ воположном конце вагона, Витька приоткрыл дверцу. И тут же торжествующий голос внизу заорал: — Вот он! Витька дернул дверцу назад. — Николай Николаевич, постойте! —шумел тот же голос.—Здесь кто-то есть! В том конце, куда удалились шаги, кто-то откликнулся. — Сюда! Сюда!—звал голос. Шаги направились к нам. — Вон он где спрятался!..—Теперь мы поняли, что это Пилипен­ ко.—Я говорил: прячут!.. — Кто? Что? —спрашивал Николай Николаевич. — Он с ума сошел, товарищ главврач (это Зоя), он рехнулся! Все ему мерещится... Не слушайте его... — Не слушайте?! — в голосе Пилипенко уже слышалась угроза.— Ладно. Сейчас посмотрим. Где лестница? Лестница стояла в углу. Мы пользовались ею, когда забирались наверх. — Там матрацы! —сказала Тося. — Одни матрацы...—голос Веры. Но Пилипенко уже стучал лестницей. — Николай Николаевич! (опять Зоя). Вы верите ему или нам? Но Николай Николаевич будто онемел. Он не подавал голоса. Пи­ липенко приставил лестницу к ящику. Надо было выходить. И тогда Витька толчком ноги распахнул дверцу... ...Мы стояли на холодном полу в носках, галифе, в белых нижних рубахах и дрожали. Над нами возвышалась широкая грудь толстого во­ енного в очках. Пилипенко для страховки стоял сзади. Он дышал мне в затылок махрой и еще чем-то гнилым и приговаривал: — Хороши, голубчики, хороши... Был он рыжий, сутулый, щербатый. Белые глаза пучились под ред­ кими ресницами. Толстый вел допрос: — Кто такие? Молчанье. — Откуда? Молчанье. — Вы будете говорить? Молчанье. — Гм... Толстый оглянулся на стоящих за его спиной девчат, — Может, вы что-нибудь скажете?