Сибирские огни, № 09, 1971

А мы уже были одеты. — Пошли, пошли,—торопил Лешка.—Он сейчас главного приве­ дет... — Куда же ты без шапки? —спохватилась Тося.—На мою! И она сорвала со своей головы ушанку со звездочкой, надела на пеня.—Ой, как же это получилось... — Может, спрятать их куда-нибудь? — сказала, оглядываясь, Зоя,—Вер, у тебя ящик в вагоне, может, туда? Но мы уже не слушали их. Мы бросились в вагон, пробежали через него, выскочили в тамбур. Потом —в другой вагон. Мы пронеслись ми­ мо п у с ты х его полок и снова оказались в тамбуре. — Здесь! —сказал Лешка. Дверь вагона распахнулась. Мы прыгнули в его квадрат. * * * И вот мы снова трясемся втроем, на этот раз совершенно открытые ветру,— как птицы, на перекладине «углярки». Руки примерзли к железной стойке, мы все опушены инеем, а дер­ жаться больше не за что, и ехать надо, надо. Мы спрыгиваем с этого вагона одеревеневшие и начинаем взаправ­ ду драться, лупить друг друга —лишь бы согреться. Толчок: поезд пошел —и мы снова превратились в птиц, в трех за­ мерзших воробьев на железной балке —перекладине. И вот мы уже в дощатой будке на вагоне-цистерне. Здесь есть двери, есть крыша над головой, и можно разговаривать, прыгать, стучать нога­ ми: колеса стучат сильнее, и никто не услышит. Какой-то дядька в тулупе сгоняет нас, грозит нам кулаком. И еще ночь. Набитый людьми вокзальчик. Сперто, плач детей, спят друг на друге. Мы под скамьей, пристроились к чьему-то мешку. Я вспарываю его бритвой. Из мешка вываливается круг хлеба, картофелины, лезет какое- то тряпье. Я передаю Лешке хлеб и роюсь в мешке. Рука моя нащупы­ вает что-то твердое. Я дотрагиваюсь до этого твердого, дергаю, вытас­ киваю. Что это? В руках у меня связанные шнурком детские ботинки. В страхе отбрасываю их и наталкиваюсь на Лешку. — Дурак! —шипит он.—Засыпаться хочешь?.. Утро уже на другой станции. Производим осмотр имущества. Все имущество на нас. Запасные рубахи, штаны, ботинки —все, что выда­ валось как парадная форма —мы продали. Больше продавать нечего. В мешках пусто. Две тридцатки зашиты у Витьки на груди. Он и спать ложится вниз лицом, чтобы их не украли. Если деньги свистнут —нам конец. Придется сдаваться. Идти в милицию и просить: возьмите. А виноват я. Не вылези я тогда, ехали бы мы в санитарном. Где он .сейчас? * * * Мы соскочили в Аше с товарного и пошли вдоль путей, обдумывая сйою судьбу. Деньги уже кончились,' продать с себя было нечего, мы не жрали со вчерашнего утра. Мы шли, хлюпая мокрыми башмаками по раскисшему снегу, под