Сибирские огни, № 09, 1971

цыганка делает вид, что всматривается в ладонь: ладонь темная, давно не мытая, я подымаюсь на цыпочки и вижу ее.— ...Только сейчас... ему... больно. — Ранен! — ужасается женщина. — Сей-час ему больно... А как станет харашо... — Значит, живой!? — ...А как станет харашо... — ...Приедет? — Напишет,— говорит строгим голосом цыганка. Ей не хочется го­ ворить уж совсем хорошее, она боится, что не поверят, и повторяет: — Доброе палучишь из-вестие...—И отпускает руку женщины. В толпе перемигиваются, посмеиваются: — Ты ей скажи, приедет или нет? Что ей от его известий! Теперь женщина держит руку цыганки: — А дальше что? Жив ли, скажи, жив? Но цыганка кончила. — Дай, сколько можешь, нам с цыганенком,—поет она,—дай на пропитание... У женщины в глазах слезы. — Не знаю, верить ли ей? — говорит она.—Сестре цыганка гада­ ла — жив, а на второй день — похоронная... Слезы текут все сильней, она вытирает их ладонью, размазывает по щекам грязь. Все отходят от женщины- Только цыганка клянчит: — Па-жалей нас с цыгане-ночком... па-жалей... * * * Мы робко, по одному, проходим в дверь с надписью «Дежурный по станции». Комната узкая, на полу кто-то спит. На стене фонарь осве­ щает стол, часть пола. — Садитесь! — говорит дежурный. Мы садимся на скамью. Он на табурет против нас. — Курите? — он достает своей единственной рукой кисет, раскла­ дывает на столе газету. И вот уже готова, свернута цигарка. «Ловко он»,—думаю я. — Ну что, одну на всех? Лешка первый протягивает руку. Дежурный дает ему клочок газе­ ты. Потом они оба прикуривают, наклоняясь над фонарем. Когда дежурный наклоняется, я вижу, что у него в усах седина. «Добрый он, что ли?» — Кто у вас в Москве-то? —спрашивает дежурный. — Тетка,— отвечаю я. — Одна на всех? — Нет, это моя тетка... — А отец, мать? — На фронте,— за всех отвечает Лешка. * * ( Ночью он сажает нас на паровоз. Он подсаживает каждого из нас на узкую лесенку паровоза и приго­ варивает: V