Сибирские огни, № 09, 1971

И хлопае'г левый рукав дежурного: хлоп-хлоп... Состав пронесся и как будто подмел все звуки. Тихо солнышко иг­ рает на растаявшем снегу, и слышно, как капает с крыши: кап-кап... — Ты здесь? —оглядывается дежурный. Он засовывает флажок в карман и говорит: — Пойдем. Я сейчас дежурство сдам, а ночью опять заступлю. Най­ дешь меня, посажу. Только сам знаешь, на глаза не попадайся. Тут до­ кументы проверяют. — Ага! —киваю я.—Не попадусь...—А сам думаю, сказать или не сказать про Лешку и Витьку. И принимаю решение: «Пока не стоит». * * * Ночь. Желтая лампочка в центре потолка едва освещает, зал. Мы жмемся к голландке, которая уже остывает: кажется, не она нас, а мы греем ее. Спим попеременно, почти стоя. Витька на корточках, обхватив ру­ ками мешок, закрыл глаза, как курица, дремлет. Лешка рядом. Ресни­ цы у него дрожат, иногда он открывает глаза и осматривается: нет ли где опасности. А опасность —напротив. Это детина, что утром отобрал у нас завт­ рак. Он сидит на скамье, зажатый с двух сторон двумя тетками в шалях, и пялит на нас глаза. Среди народа он нам не страшен. Но нужно быть настороже, и я слежу за каждым его движением. Как только он начина­ ет шевелиться, я весь вытягиваюеь. Возле голландки —рой. Облепили ее, как мухи, прижимаются, от­ талкивают друг друга, шепчутся, вздыхают. Небольшая толпа —человек пять —сошлась в кружок, смотрит, как гадает цыганка. Я слушаю, как она что-то бубнит, стараюсь понять, но не могу. Спать, спать, спать... — Валька! —неожиданно дергает меня снизу Лешка.—Ты что, за­ снул?.. Валяй, подремли. Я постою. Я, как мешок, падаю вниз и приваливаюсь к Витьке. Он даже не вздрагивает. И я ухожу из этого мира. Снится мне лето, сосновая роща в Тайнинке. Я в коротких штаниш­ ках, стриженный под челочку, бегаю, ищу на полянах землянику Солнце греет: хорошо, тепло и пахнет смолой. На полянах яркие пятна, трава нагрета и земляника под листиками спелая, красная... — Ма-ма!—кричу я.—Иди сюда! Посмотри, какие ягоды!.. И мама откликается мне из сосен: — Ау!!! — Ууу!!—протяжно отвечает ей лес.—Ууу... — Мам, ну где же ты? Мне очень хочется сорвать землянику и съесть, но я терплю и бере­ гу для мамы. А лес все гудит: — Ууу- л Наконец, я срываю ее, поднимаюсь с колен и бегу к маме. — Мама! —кричу я тревожно, будто предчувствуя что-то,—Ма-ма!.. И не слышу своего голоса. И вдруг в лесу делается темно и холодно. «Почему? Ведь сейчас ле­ то?»—думаю я. Но руки мои мерзнут, и по коленям пробирается холот. — Ма-ма!—уже от страха кричу я, и из темноты леса слышится какое-то рычанье, какой-то скрип и скрежет.