Сибирские огни, № 09, 1971

Махорка сыплется меж пальцев, ветер сдувает ее с ладони, не дает за­ вернуть бумажку. Садимся на корточки, расстегиваем шинели, загораживаемся от ветра. Первым свертывает цигарку Витька, за ним Лешка. У меня газе­ та никак не склеивается, мякнет, расползается. Я курец неважный. — Давай,—Лешка отнимает у меня самокрутку, дает подержать свою.—Только не тяни, я сейчас. Лешка хоть и не все умеет делать, но уверен, что все. Вспыхивают и гаснут три огонька, греют нас, отвлекают. И с дым­ ком наших цигарок отлетает, отстает, отодвигается от нас детдом. И Гусь, и директорша. Вряд ли мы вернемся туда. Я это понял сейчас, когда заговорили вдруг о Гусе. Понял: Гуся я больше не увижу. Стало страшновато. Но пока куришь, не так страшно. Не один ты в ночи, с тобой еще и огонек. И еще два огонька —Лешка и Витька. Мы прижимаемся друг к другу, умолкаем, и сразу становится отчет­ ливым стук колес, рваные всплески ветра. , Ветер выбивает искры из самокруток, подбрасывает их, рассеивает где-то за бортом вагона. Просыпаюсь от толчка: поезд остановился. Стоит он где-то на даль­ них путях, станции не видно. Ясно только, что станция большая, потому что путей много и забиты они всё?составами. — Вы оставайтесь, а я пойду разведаю,— говорит Лешка. — А если поезд пойдет? спрашиваю я. — Никуда он не пойдет, видишь, паровоз отцепили. Я быстро. — Умыться бы,— говорит Витька. Я смотрю на него. Под глазами темные круги, лоб, щеки в копоти, как будто Витька держал лицо над керосинкой. Лешка колеблется. Страх удерживает его от того, чтобы сказать «да». Потом он решается: — Ладно, только будем держаться друг от друга подальше, будто мы не знакомы. Мы натягиваем на плечи мешки и спрыгиваем с подножки. Вокзал деревянный, платформа перед ним —тоже. Народ шныряет туда и сюда. Тетки с узлами и корзинками, железнодорожники, военные. Милиционеров не видно. Мы идем вдоль вокзала, выглядывая домик с надписью «Кипяток». Когда много народа, хорошо. Никто на тебя внимания не обращает, ты —как плотва в большой реке. Вот и «Кипяток». Очередь. Цыганка с цыганенком. Цыганенок пря­ мо на морозе сосет ее вялую грудь. Она закрываегся, он снова отбрасыва­ ет тряпье, хлюпает, возится в своих пеленках. Пеленок-то никаких нет, тоже тряпье какое-то. Глаза у цыганки сонные, безучастно усталые. Она и не чувствует, наверное, как кто-то толкется у нее под боком. За цыганкой —старушка. В руках у нее эмалированный чайник. Старушка аккуратная, чистая, из-под шали выглядывает белый обрез платка. Откуда такая чистенькая старушка? И валенки у нее новые, и полушубок. Я с завистью смотрю на старушку: ей тепло. Глава третья, Э ш е л о н ы 2 Сибирские огни № 9 П 17

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2