Сибирские огни, № 09, 1971

Еф. БЕЛЕНЬКИЙ Песни Я к у т и и Она вся якутская — эта книжка лириче­ ских стихов Леонида Попова. От обложки, где на фоне нехитрого национального орна­ мента выделяется заглавие: «Песни Ви­ люя»1. От первого стихотворения «О роди­ не», привычного по названию, но свежего своей трогательно-простодушной интона­ цией: Я родился на этой земле, твердокаменной, светлой от снега, где просторно от санного бега, но где люди грустят о тепле. И заканчивает сборник стихотворение о Якутии —«Благодарность». Оно как будто традиционное по теме, но также очень лич­ ное по задушевному, проникновенному то­ ну, по доверительной обнаженности чувства. Как будто публицистика —слова благодар­ ности обращены к родине, и каждая стро­ фа начинается рефреном: «Благодарю тебя, Якутия моя...». Но и лирика — по непривыч­ ному для публицистической поэзии негром­ кому, без тени риторики, голосу, чуть ли не интимной мягкости: Благодарю тебя, Якутия моя, что родила меня, не опоздала во времени и, ласки не тая, со мною поделилась всем, что знала. Ты мне, мальчишке, подвела коня и научила не бояться бега, потом тайгой проверила меня, жарой пожаров и бесплодьем снега.« Бережный ко всему, что связано с доб­ рыми национальными традициями и красо­ той родной земли, Леонид Попов бесконеч­ но далек от патриархальной замкнутости. Его эстетика включает в себя, как самое прекрасное, приметы якутской нови. Ему милы возн'икающие на почве вечной мерзло­ ты небольшие города—такие, как Мирный: ' Л е о н и д П о п о в . Песни Вилюя. Пере­ вел с якутского Анатолий Преловский. М., «Сов. Россия», 1970. Вырос ты средь нетающих льдов, В глухомани лесной, непролазной. И зо всех молодых городов — Самый северный. Самый алмазный. Он любуется красотой «солнечного, камня», образ алмаза у него ярок и пластичен: Возьуи алмаз на белую ладонь и к солнцу поверни зеркальной гранью — увидишь чудо самовозгораньр, глубокий свет и голубой огонь... Однако, смысл стихов о новом —не­ только в пластике рисунка. За ярким и вы­ пуклым образом ощутима философская мысль, глубокие и серьезные раздумья. «Солнечный камень» для поэта »-не просто- чудесный предмет, ласкающий глаз. Это — результат труда его земляков. «Глубокшт свет и голубой огонь» излучают «жар бес­ численных сердец», и «маленькое солнышко- в руке» вобрало в себя не только чарую­ щую прелесть природы, но и огонь челове­ ческой души. Однако мысль поэта не огра­ ничивается таким поворотом, она идет даль­ ше, и свет алмаза приобретает значение большого обобщения: Я был бы рад, когда б увидел ты за гранями якутского алмаза не только блеск и красоту для глаза, но будущего зыбкие черты. Локален образный строй лирики Попова. «Осень, длинным солнцем обогрета, ты. граница темноты и света». «Длинное солн­ це»—такой эпитет мог возникнуть только- на высокой широте, где день, как и ночь, длится не часами, а месяцами. Местным ко­ лоритом окрашена размашистая метафора: Взгляну на небо, радугу возьму. Как шелковый кушак, ее надену... Почему же стихи о сто^ь далекой и так непохожей на привычные наши места стра