Сибирские огни, № 09, 1971

досудительный со всех точек зрения И тут хочется некоей точки над «и». Она может быть поставлена в трех местах: 1) убил ли Генка или все же только «придушил» и ограбил? 2) Что такое Васюганские боло­ т а— верная гибель или нет (читатель, не знающий, как автор, что такое эти болота, может оказаться в сомнении)? И 3) (и са­ мая верная)—как ни мучим своим реше­ нием Аниськин, все же он верит где-то, что трус Генка и не уйдет по болотам. И пото­ му вряд ли стоит кончать просто дулом пи­ столета, а может быть, я и пересаливаю, не знаю. «Город в конце апреля» — прелестный рассказ. Немного затянуто начало. Но то, что в этих хитрых директорах сплава жи­ вет мальчишество — страсть как хорошо. И не в том суть, что новый секретарь разга­ дал их лукавство, а именно вот в этой оче­ ловечивающей этих, действительно, вечных работяг черточке. И уж как хорош чиновник- плановик Глеб Алексеевич, который все по­ нимает, но как. раз чеяовечеекого-то понять и не может. «За чугунной отрадой» —хороший рас­ сказ. Веселый, остроумный, неожиданный. И, действительно, горька участь современно­ го священника, хотя и благоденствует он материально. Правда, не везде. В городах больше. Но, мне думается, чго поводом для посещения Старкова стоило сделать не толь­ ко любопытство и желание «пофилософст­ вовать», выяснить, но историю Ленки Ле­ пешкиной. Коля Старков, конечно, наивен, но все же он сибиряк и не может не быть наслышан о сектантах, уж больно их много развелось, и это реальная угроза, а не цер­ ковь, в которую ходят, действительно, толь­ ко старухи да раз в жизни любители повен­ чаться (крестить ребенка, как положено, отец с матерью не допускаются, значит, опять старухи). И то, что Коля «прозевал» главное, умаляет его, и, может быть, стоило, чтобы в разговоре с попом опять мелькнула Ленка, перешедшая в сектантство, и об этом задумался Колька, уходя, а не только о том, что безотрадна жизнь попа и чепуха все эти материалы для нового дома. Новая проблема встала перед молодым председа­ телем сельсовета, не менее неожиданная, но и куда более серьезная. Это, на мой взгляд, подняло бы рассказ «Ночной плот» — очень серьезная пробле­ ма затронута в этом рассказе. И нужная. Это ведь чистый идиотизм рассылать по глухим углам эту сволочь — тунеядцев. И хороши в рассказе и сплавщик, и знакомый нам уже директор по «Городу в апреле». А вот в тунеядце чего-то не хватает. То ли он переигрывает, то ли не доигрывает. Мо­ жет быть, все-таки он должен не хамить, а разыгрывать оскорбленную наивность. Или уж хамить, так хамить —нас, дескать, пере­ воспитываться прислали, а у вас тут мордо­ бой. Но в целом рассказ хороший, нужный; сколько эта столичная бражка людей попор­ тила, а уж девок с пути сбила,—и говорить нечего. «Капитанская любовь», «Кукла госпожи Барк», «Ночь, ночь, ночь...» —мне показа­ лись рассказами менее значительными. Но в общем строю они существуют. Хотя в «Ка­ питанской любви» хорош сюжет, но ради­ стка какая-то безликая, не видно ее. Может, уж очень жался автор местом. Но, в об­ щем, во всех этих рассказах фигуры естест­ венные —и капитан (в «Капитанской люб­ ви»), и ребята, увлекающиеся библиотечкой военных приключений, этим поветрием, скрашивающим их «обыкновенную» жизнь, и начальник лесопункта Сухов, раздирае­ мый противоречиями между любовью и «долгом», вернее, невозможностью не ре­ шить проклятый вопрос, прежде чем... Все это наше, родное, как говорится. «Самолетный кочегар» — рассказ, что на­ зывается, для юношества, немного назида­ тельный и, может быть, потому несколько облегченный; я только не ставил бы его первым, может быть, автор расположил их в хронологическом порядке, не знаю. Загла­ вие, конечно, выигрышное, но все же в за­ главии книги я добавил бы и другие расска­ зы, как это делалось в добрые старые вре­ мена, хотя бы на титуле. Рассказы «Два геолога», «Аникита с му­ зыкой», «Площадь мужества» мне не при­ шлись по душе. Возможно, что чисто субъек­ тивное восприятие, к тому же Липатов настолько сложившийся писатель, что слу­ шать критику ему должно, а слушаться ее не обязательно. Постараюсь все же объяс­ нить, чем.мне показались они слабее дру­ гих. «Два геолога» —мелковато, и я не уве­ рен, что его стоит включать в сборник. Уж очень неинтересен сей юноша, озабочен­ ный своею бритвой. «Аникита с музыкой» —анекдотический конец как-то снимает всю напряженность. Хороша в рассказе семья, разномастная, ха­ рактерная для нашего времени. Но для юмористического рассказа он очень растя­ нут. А ведь шло на что-то большее, драма­ тическое, «Площадь мужества» — что-то мне не по­ казалось в этом рассказе, мелодраматичен и сентиментален он и прямолинеен, да и не верится в эту «любовь» девчонки к «ста­ рику». Может быть, он не такой уж «старик», но автор упорно и часто подчеркивает — старик, старик... Девушку, конечно, можно увлечь поэзией, биографией, но ведь когда она перестанет быть девушкой, когда про­ снется плоть, не пожалеет ли она о Петьке- трактористе. Не идиллию, а назревающую драму провижу я в их необычных отноше­ ниях и не верю, чтобы мать Гальки Лу­ керья именно этого-то не поняла и даже не пыталась сказать дочке—дура, мол, ты, дура... Посвящение же «Светлой памяти...» меня совсем убило. Не надо именно этот рассказ посвящать светлой памяти. И хотя, может быть, Шелест не прототип старика Виссариона, все же это наводит на мысль — недолговечен же был этот брак и эта любовь. На стр. 25 говорится: «Тот старик видел львов в Африке». Но ведь львов во сне