Сибирские огни, № 09, 1971

реку...» — и попытаемся точно определить, когда же это было. На основании метрических записей о второй свадьбе Михаила, о рождении у него сына Николая, мы уже говорили, что весь 1870 год он прожил в городе вместе с Яко­ вом в домике на съезде. Но и в 1871 году в Канавине его не было. В «Раскладках на­ лога с недвижимого имущества» канавин- бкий дом с 1871 года стал принадлежать «наследникам солдатки Тарасовой и мещан­ ки Кашириной», т. е. Саше и Кате Михайло­ вым. Васса Тарасова, теща Михаила, види­ мо, умерла в 1870 году, отписав внукам и свою половину дома. За наследниками дом числился и в 1872, и даже в 1873 году. Но вот наступил 1874 год, и вновь, по «Расклад­ кам налога», хозяевами дома в Канавине стали умершие «солдатка Тарасова и мещан­ ка Каширина». А с 1875 года дом принад­ лежит просто «цеховой Кашириной Марье Кирилловне»1. В чем тут дело? Дом никто никому не пе­ редает, не продает, а хозяева меняются? После смерти Вассы в 1871 году и в зи­ му на 1872 год Алеша с матерью были уже тут, когда ничто не мешало Михаилу ехать в Канавино. С новой женой он еще ожесто­ ченнее требовал такого же надела себе, ка­ кой получил Яков. Увещевания, что он уже не раз получал наделы, не могли его вразу­ мить. — Дом в Канавино не надел, а наслед­ ство детей моих. Читайте! — указывал он на «Раскладку налога». Происходили те, описанные в первых гла­ вах «Детства», мутные скандалы, которые Горький не мог не видеть осенью 1871 и зи­ мой 1872 года. Но по «Детству» не ясно, как закончился раздел. Для Алексея Макси­ мовича не важно, кому, что, где и сколько досталось. «К весне дядья разделились... Михаил уехал за реку...» — и все. Писате­ лю важно было обнажить взаимоотношения семьи ремесленника, людей «единой крови», изуродованных мещанским миром, духом стяжательства. Но, оказывается,-Михаилу и на этот раз удалось одолеть деда. Сцена всеобщей дра­ ки за столом, затеянной Михаилом, и сло­ ва деда в «Детстве»: «Надо, видно, де­ литься, мать...» — действительно имели ме­ сто. Дед выделил сыновьям столько, что и Михаил остался с деньгами на дом, равный Яковову; дед помог ему отхлопотать землю под застройку дома. В архивах Нижегород­ ской городской управы до сих пор хранится «Дело», заключенное 1 марта 1872 года, со­ гласно которому М. Каширину разрешалось построить деревянный дом в Канавине, на маломерном месте, принадлежащем его де­ тям, рядом с их домом1 2. Вот, оказывается, чего упорно добивал­ ся Михаил все это время после смерти те­ щи Вассы Тарасовой. Вот чего он ожидал 1 «Нижегородские Губернские Ведомости» за упомянуты е годы соответственно № 33, 32, 23, 29, -38, а такж е № 18 за 1876 год, № 38 за 1877 год. 2 ГА ГО , ф. 30, оп. 356, г. 1872. д. 96, л. 13. от отца и не ехал за реку. И действительно, после марта 1872 года (к «весне»), с деньга­ ми на дом и с разрешением на его построй­ ку, Михаил оставил, наконец, домик на съезде и поселился в Канавине. Точная да­ тировка этого времени полностью подтвер­ ждает не только художественную, но и фактическую правдивость споров и сканда­ лов в домике Кашириных. Михаила провожа­ ли с очень слабой надеждой, что он будет - строить дом. И все-таки были рады изба­ виться от соседства с ним, с его неужив­ чивой «удивительно тупой и грубой бабой»1. Так оно и вышло: дом они ке стали строить. В одном из двух бывших прачеч­ ных «балаганов» Михаил с помощью деда устроил красильню, а другим овладела его жена Надежда. Она перегородила его на летние клетки-комнатушки и сдавала их во время ярмарки женщинам легкого поведения. В доме часто бывал дед. Именно к это­ му времени относится фраза Горького в «Детстве»: «Дед с утра уезжал в мастер­ ские сыновей, помогая им устраиваться». Наследников мачеха побоями и голодом прижала так, что они быстро сбежали к де­ ду и бабушке, а дом она пыталась перепи­ сать на имя Михаила. Но нотариус этого не разрешил сделать. Тогда они стали «писать» дом за давно умершими хозяйками. И вновь появился в Канавине «дом солдатки Тарасовой и мещанки Кашириной» — все- таки не «наследников»! Потом записали просто «дом цеховой Марьи Кирилловны». Так было до 1878 года, когда суд восстано­ вил права наследников — Саши Михайлова и Кати. Но ни тому, ни другому дом уж был не нужен. Катя2 силой была выдана за­ муж за горького пьяницу, медника Курба- товского завода Владимира Весовщикова, ей дали «сдачу» — приданое, а Саша, в бе­ гах от мачехи, будучи по природе лентяем, нашел себе пристанище в ночлежках, стал профессиональным босяком3. Дом в Канавине был деревянный, малень­ кий, в три окна. Его почти каждый год за­ топляло полыми водами Оки. После поло­ водья хозяйство приходилось ремонтиро­ вать. В 1890 году Михаил подал заявление в Николаевский банк на ссуду и обратился в Городскую управу за разрешением на ка­ питальный ремонт. В 1893 году Городская управа через по­ лицию проверяла исполнение своих предпи­ саний о ремонтах и постройках. В списке, отразившем эту проверку, против имени Ми­ хаила Каширина была сделана пометка: «Ожидает получения ссуды, при получении которой немедленно все неисправности уст­ ранит. Теперь же на это не имеет никаких средств». Проверкой 24 сентября 1894 года отмечено: «ничего не исполнено» и «состав­ лен протокол» для передачи мировому судье. 1 И. Г р у з д е в . Горький и его время, стр. 386— 387. 2 В е с о в щ и к о в а Е. М. (1863— 1934). У Горь­ кого о ней — т. 28, стр. 70, 72, 465, 466. 3 О Саш е М и х а й л о в е у Горького — т. 24. стр. 496; т. 29, стр 148, 540; т. 30, стр. 287.