Сибирские огни, № 09, 1971

Что скажешь за эти минуты, когда вот он, конец: уже башня вокза­ ла показалась вдали. Я смотрю на' Лешку: «Лешка, друг мой, доехали. С поездов сбрасы­ вали—доехали, Витьку потеряли —доехали...» А народ уже поднимается, валит в тамбур. Электричка сбавляет ход, подплывает к перрону. Последний толчок...—Мо с к в а . Ступни мои касаются асфальта —толпа несет и толкает к надви­ гающемуся зданию вокзала. И вот уже высокие двери впускают нас, и бьет в лицо свеже-теплый ветер, ветер метро —тот, довоенный. Контролерша останавливает нас возле эскалатора. Смотрит на на­ ши ноги; — Босиком в метро нельзя! . , ; — Тетенька... теть... мы из Сибири. Мы из детдома... мы вернулись. — Нельзя, нельзя,— но уже не так строго. — Мы москвичи, мы ехали четыре месяца... Теть... — Не разрешают у нас,—уже совсем слабо. — Ну, пожалуйста, теть... Два пацана стоят у эскалатора, женщина в форме не пускает их, и люди оглядываются: наверное, шпана. Грязные лица, зеленые рубахи уже не зеленые —в пятнах нефти; ноги тоже черные, в трещинах. И шта­ ны пузырятся вокруг них, мятые, неизвестно какого цвета. На одном кепка со сломанным козырьком, на другом —пилотка. И тут не выдерживает Лешка. Плачет. Прорвало его. Прорвалось молчанье, ожиданье, страх. Все прорвалось —и настоящие слезы текут по Лешкиным грязным щекам. — Ну идите, идите... Идите...— подталкивает нас женщина,— бог с вами, идите... Лента эскалатора подхватывает нас и уносит в глубину. А в горло тоннеля все тянет и тянет ветром —он треплет наши волосы, сушит сле­ зы, он — наш, он — свой, он —московский. 4 * * * Мы выходим из метро в Охотном ряду. Манежная площадь. Манеж. Александровский сад. Кремль. Над на­ ми нависает громада гостиницы «Москва». Вправо, в гору поднимается улица Горького. Вечер. Солнце падает косо. Оно спряталось где-то за «Националем», и половина площади отрезана тенью. Все, как было. Все то же. Лешке направо, мне налево. Ему к Белорусскому, мне — в Замоскворечье. Завтра встреча у Мавзолея Ленина. Завтра в четыре часа дня. Мы спокойно жмем друг другу руки. Подумаешь—до завтра. Но сердце мое сжимается. Куда мы идем? Кто нас встретит? Лешка смотрит мне в глаза, как будто запоминает. Чего смотришь, Лешка? Выше голову, завтра в четыре! Что бы там ни было, мы в Москве. И нас —двое... - Ну:.. — Ну... Мы поворачиваемся, расходимся. Лешка идет направо, я налево. Я оглядываюсь. Он переходит улицу, трамвайную линию, поднимается на тротуар возле угла Дома Совнаркома. Засовывает руки в карманы, сгорбливается, шагает. Любимая Лешкина поза...