Сибирские огни № 08 - 1971

в друга. И это — при заданной продолжительности стоянок. Лелька» расценивала график как головоломку, и странно, что Юрка так быстро в нем сориентировался. — Давай красный карандаш, давай ножницы! Юрка разрезал график на куски. Перегон — Лельке, перегон — се­ бе, для скорости. Папа, видя такое критическое положение с проектом,, подключился к третьему перегону. Все-таки он инженер путей сообще­ ния и должен в этом разобраться! — Начали! — сказал Юрка. На третью ночь, около половины второго, Лелька положила голову на шершавый, от резинки, ватман и сказала: — Я не могу больше, Юрка! — Возьми себя в руки! — сказал Юрка. — Но я правда больше не могу! И не хочу я этой защиты и этого диплома! — Ты сумасшедшая!— рассердился Юрка.— Пойдем на воздух, проветримся! Окно в столовой было открыто, и казалось, сад за ним стоит плот­ ной чащей. Но на деле сад оказался совсем прозрачным. На путях от прожекторов висело желтоватое зарево, и сад просматривался на­ сквозь — круглые вишневые кусты, отчетливые листья ореха и частые столбики штакетника, как рисунок тушью на желтом фоне. Юрка спрыгнул с крыльца, разбежался и подтянулся на пере­ кладине между двух вязов — прежде там вешали Лелькины детские качели. А Лелька села на старый хромоногий лонгшез под елкой. (Дедуш­ киной скамейки под елкой давно уже не было — спилили на дрова. В квартире у дедушки жили теперь разные квартиранты, в большой ба­ бушкиной столовой проходили собрания местного отделения Общества граждан СССР , и сам дедушка стал даже председателем ревизионной комиссии. «Дожили» — ворчливо говорил дедушка, и было непонятно: то ли он недоволен своими общественными нагрузками, то ли, наоборот, это ему нравится?) Сейчас дедушка и квартиранты, конечно, спят, и все окна темные. Юрка попрыгал, размялся и тоже подсел к Лельке на ручку лонг­ шеза. — Смотри, не усни... — Ну, что ты,— сказала Лелька, хотя ей очень хотелось положить затылок на прохладную ткань лонгшеза и закрыть глаза. В темноте, над головой шуршат ветки... — Не спи, нам еще часа на два работы... Видимо для равновесия, руку Юрка положил на спинку кресла, а потом рука эта как-то странно притихла у Лелькиного плеча. И Лелька тоже притихла — так легко и спокойно ей было подле Юрки, как возле достигнутого берега, словно и ничего больше не нужно ей на земле, только плечо его— чуть выше ее плеца и этого чудесного ощущения единства, когда он чертит с ней рядом и мурлычет: «Затрубили труба­ чи тревогу...», и даже когда кричит на нее: «Сиди и работай, или я при­ колю тебя кнопкой к столу за галстук!» И интуитивной какой-то уверен­ ности, что ему тоже хорошо с ней... И хотя он ни разу еще не сказал ей этого прямо — ну, что ж, такой уж он есть. Да и к чему говорить — че­ ловек проявляется в деле, иначе он не пришел бы на помощь к ней в эти преддипломные дни и ночи! «Милый мой Юрка! Ты самый обыкновенный, вихрастый и смеш­ ной чуточку, и совсем не такой, каким я придумала себе своего единст