Сибирские огни № 08 - 1971

цию. Ни к белым, ни к красным, а куда-ни­ будь подальше от крови, грязи, смертей. Эта нерешительность, ■рефлексия, двойствен­ ность и погубили его. Создавая образ Бара­ новского перед его гибелью, внешне случай­ ной и нелепой, Зазубрин одержал еще од­ ну победу как художник и предвосхитил це­ лую галерею таких героев в советской ли­ тературе. В его главах о «бывших» настой­ чиво звучала мысль о дифференцированном отношении к старой русской интеллигенции. Прочитав Дневник Барановского, чекист сказал: «Черт возьми, кажется, своего рас- хлопали. Досадно»/ Нелегкие проблемы, вставшие перед со­ ветскими людьми, зазвучали в зазубринских Произведениях тем сильнее, чем яснее он по­ нимал: «Не всё представляли себе ясно план сложной, огромной работы. Строители не всегда умело брались за лопаты...». Та­ кой художник, как Зазубрин, видел свою задачу в том, чтобы в обобщениях, сделан­ ных им, общество увидело себя с разных сторон и подумало о результатах своей повседневной небывалой строительной ра­ боты. 1923 год был для В. Зазубрина особенно плодотворным. К этому времени он закон­ чил три произведения — повесть «Щепка» (начатая еще в 1920 году), рассказы «Блед­ ная правда» и «Общежитие», сразу вызва­ вшие серьёзную полемику. Повесть так и не увидела света в ожидании, как метко выра­ зился Ф. Тихменев, «более спокойного на нервы времени» (см. «Сиб. огни», 1928, №2, с. 221) и лишь недавно найдена1. А расска­ зы опубликованы в журнале «Сибирские ог­ ни» (1923, № 4 и 5—6) и с тех пор нигде не перепечатывались. Это были произведения, потребовавшие от писателя и бодьшого физического напря­ жения (за короткий срок написано более се­ ми печатных листов) и большого мужества, так как в острейшей форме ставил он зло­ бодневные вопросы быта, морали, нравст­ венности, вопросы будущего советского об­ щества. Но прежде чем перейти к анализу пове­ сти и рассказов, необходимо хотя бы крат­ ко остановиться на характере Владимира Яковлевича и на обстановке, в которой он жил и работал, на состоянии литературы са­ мого начала 20-х годов. Все, знавшие Владимира Яковлевича в те и последующие годы, говорили о нем как о человеке' «бурного темперамента»; «очень впечатляющая, колоритная фигура»; «вы­ сокий, поджарый, лицо крупное, обрамлен­ ное смолевой бородой»; «глаза стремитель­ ные, с веселой искринкой»; «страстный, веч­ но кипящий, как бы сжигаемый внутренним огнем великан»; «Зазубрин говорит взвол­ нованно, напрягаясь кровью до ушей. И пи- шеД напрягаясь кровью. Страстностью, не­ истовостью он волнует и заражает»; «когда . 1 Повесть «Щепка» обнаружена Р. Колесниковой. , См. Рукописный отдел библиотеки им. В. И. Л е­ вин». Ф. 9. п. б, ед. х. 217. Зазубрин даже просто что-нибудь говорит, что-нибудь констатирует, создается впечат­ ление, что он ругается»... Можно бесконечно из разных источни­ ков приводить совпадающие свидетельства о его внешнем виде и внутреннем состоянии. Владимир Яковлевич был человек впечатли­ тельный, легко воспламеняющийся. Дру­ жески к нему относившийся В. П. Правду- хин в очерке «На гусином займище», во­ шедшем в его книгу «Годы, тропы, ружье» (1931), пишет: «Позади меня шлепает по грязи рослый Зазубрин, бранится. Гуси взбудоражили его горячую кровь»; «Зазуб­ рин рывками, со злобой ломает вокруг себя мокрые ветки, ладя скрадок»; «Зазубрин раздраженно кричит что-то в мою сторону»; «Зазубрин орет в это время благим матом... Машет озлобленно руками. Лицо его в пят­ нах, глаза поблескивают возмущенно». И тот же Правдухин, видимо потому, что хоро­ шо знал характер Зазубрина, скажет о нем как о писателе и человеке слова, которые глубже и точнее, чем все ранее или позднее писавшие о нем, раскроют особенность за- зубринского таланта: «Зазубрина отличает от других писате­ лей особый фанатизм, ненависть к изъянам нашего быта и бытия, фанатизм, который рождается у него в конечном счете из-за любви к здоровому человеку». В 1923 году коммунист В. Зазубрин лишь начал непосредственно входить в со­ став сибирских писателей, группировавших­ ся вокруг журнала «Сибирские огни». К это­ му времени он был известен как автор ро­ мана «Два мира», в котором идея неприми­ римой борьбы классов была главенствую­ щей и в котором подчеркнуто показана ре­ волюция как постепенно осознаваемое и за­ тем организуемое выступление народных масс против своих угнетателей, против Кол­ чака. В. Зазубрин, бывший редактор газе­ ты «Красный стрелок» Политуправления Пятой Армии, освобождавшей Сибирь от колчаковщины, воспринимается как подлин­ но революционный писатель. Наконец, став энергичным сотрудником редакции «Сибир­ ских огней», он быстро приобретает боль­ шой авторитет в литературных кругах Сиби­ ри. Г.стественно, что В. Зазубрин вниматель­ но следил за .событиями в стране, за собы­ тиями в литературе, за новыми направлени­ ями и тенденциями в ней. Но впитывая все это новое через книги, журналы и газеты, Зазубрин не мог не знать, что нэп в Сибири был заметно приторможен и тем, что пере­ ход от продразверстки к продналогу совер­ шался здесь позднее, и тем, что в течение первых двух лет нэпа в Сибири не прекра­ щались вооруженные классовые битвы. В условиях вооруженной борьбы в Сибири еще не успели «испугаться» нэпмана, фигура ко­ торого обычно связывалась у испуганных с идеей перерождения общества. Да и в цент­ ральной России «гримасы нэпа» в литера­ туре еще не имели того устрашающего зна-