Сибирские огни № 08 - 1971

заговорил о реальных трудностях на этом пути, о встречающихся наивностях крестьян­ ского решения трудной проблемы, о поже­ ланиях крестьян, нередко еще расходив­ шихся с жизнью, в чем-то противоречив­ ших ей. Экономические расчеты не очень заботили некоторых крестьян —-делай все, как было на войне, доходы распределяй по­ ровну, и не о чем больше думать. Форма взаимоотношений города и деревни тоже казалась ясной и удобной: ты мне свою го­ родскую продукцию, а я тебе — хлеб, мясо, овощи —деньги нам ни к чему. Коммунары, вчерашние бедняки и батраки, солдаты и партизаны, воодушевленные замечательны­ ми идеями и благородными чувствами, не замечали сложнейшей взаимосвязанности многих явлений экономической жизни об­ щества, не замечали в переживаемый ими момент всей фантастичности и несбыточно­ сти их простых и высоких побуждений. Они объединялись в одну семью часто на неяс­ ных для них основаниях, тут же на первом собрании уничтожали деньги, а потом, спо­ хватившись, расходились с чувством горько обманутых людей, Главы «Коммуния» и «Избушка на курьих ножках* относятся к лучшим страницам зазубринской прозы. В них отсутствует «зо- лаизм» в его крайних проявлениях. В них впервые открылась подкупающе-трогатель­ ная добрая улыбка автора, который хорошо знает, как прекрасны эти ошибающиеся, ищущие и близкие ему по духу крестьяне. В них —забота, тревога, совет не торопить­ ся, в них — активное предупреждение пи- сателя-публициста, писателя-коммуниста: советское общество будет развиваться и строиться как общество социалистическое, какие бы препятствия не возникали на его пути, но двигаться вперед оно будет через преодоление разных, самых неожиданных и запутаннейших противоречий. К этим главам примыкает в сущности и глава «Чудо», хотя она и из третьей части романа. Писатель, как и прежде, в предель­ но заостренной форме рассказывает о но­ вых явлениях в быту, о новых формах клас­ совой борьбы в деревне. Когда убежденные страстной речью Чернякова крестьяне на­ чали вслед за ним уничтожать свои деньги и с истовостью поверивших людей выража­ ли свой восторг пением, потому что в кон­ це концов «путь в новый мир найден», то запели, они старую, привычно выверенную песню-молитву: «Христос воскресе из мерт­ вых, смертию смерть поправ...» Они запели именно ее, потому что сами себя впервые за много-много лет почурствовали воскрес­ шими, кроме того, вера в Христа еще проч­ но жила в их сознании и действовали они, по их понятиям, вполне по-христиански. Веру крестьян в бога учитывал и клас­ совый враг, которого отчетливо видел и изображал Зазубрин. Это —богатые мужики Поспелов и Жогин, поп Кипарисов, дома которых, ко всеобщему удовольствию, на­ ционализировали для нужд общественности. И этот враг не складывал оружия Он стре­ мился проникнуть в души крестьян, чтобы посеять в них семена недоверия к коммуне, вражды к Советской власти. Изображая довольно, накаленную обста­ новку в деревне, В. Зазубрин учитывает- переплетение самых различных тенденций в сознании крестьян и прежде всего моло­ дых. Их бунт против старых домостроев­ ских обычаев, их неумение, осмыслить про­ исшедшее, их трагикомические переходы от протеста к покорности, от смелости в реше­ нии личной судьбы к поступкам, тяжелые последствия которых сразу они понять не могут. Дуня, гневно выступившая против деспота-отца, и любимый ею Петр Быстров, бывший партизан, спалили церковь, Обста­ новка в деревне, характеры, мотивировка поступков, центральное событие —пожар и «спасение» чудотворной иконы —все изоб­ ражено экономно и сочно, взволнованно и объективно, пластично, каждый эпизод со­ держит в себе ту законченность, которая является первейшим признаком художествен­ ности. Выразительна сцена, заключающая весь цикл глав-рассказов. Священник Ме- фодий воспользовался пожаром, «вынес» из догорающей церкви неопалимую икону, и покорилось село: почти все перед нею пали на колени. Их внутренний монолог во спасе­ ние и утешение многозначительно переме­ жается с авторскими оценками: «Чудо. Чудо. В нем спасение... В нем виден он, всемогущий, вездесущий хозяин. Его, его нашли в нем. А с хозяином жить легче... Разве можно без хозяина? Страшно, страшно одним. Кто научит? Кто поддер­ жит? Кто направит? Кто накажет? Рабы. Дети рабов. К цепям привыкли. Любят, что­ бы звенели путы, мешали движению... Но теперь они счастливы...». С восторгом тя­ нут они вслед за священником' «Богороди­ ца, дева, радуйся»,— точно так же, как совсем недавно пели «Христос воскресе» вслед за коммунистом Черняковым. Свя­ щенник чувствовал себя победителем. Ком­ мунисты молчали. Предстоит борьба, в том числе и за тех, кто невольно оказался по­ собником поповской победы. Интересны и значительны главы, явля­ ющиеся прямым продолжением цервой ча­ сти. Они посвящены «бывшим» —бело­ гвардейцам, взятым в плен, с оружием в ру­ ках. Они работают, содержа,тея в лагерях под наблюдением, под охраной. В основ­ ном это опустившиеся циники, типа Ж°н- децкого и Наскокова, без совести и чести. Лики их отвратительны. В. Зазубрин бес­ пощадно вскрывает их духовное убожество, их контрреволюционную сущность. К тому же они затевают побег. Они еще на что-то надеются, они еще не разоружились. В то же время писатель видит и рассло­ ение в их среде, нежелание некоторой ее ча­ сти продолжать борьбу. Внутренний мир бывшего колчаковского офицера Баранов­ ского раскрыт через его дневник,, содержа­ тельный, говорящий о самом главном в мироощущении героя: о тоске, растерянно­ сти, нерешительности. Он колеблется и стре­ мится пока что занять нейтральную пози