Сибирские огни № 08 - 1971

В понедельник Сережка уехал на третью ферму подвозить корма, . а к ночи опять задул буран! Метет буран по Казанке лютый, мартовский, а в Харбине в это время воробьи трещат на солнцепеке, последние льдинки хрустят в лу­ жах под каблуками, и мягкими синими вечерами колокол бьет на со­ борной площади — великий пост, весна. Только некому там ходить сей­ час в собор ко всенощной — на свою вторую целину собирается Харбин и упаковывает ящики, но уже со знанием дела. «С Отпора сразу дайте мне телеграмму!» — инструктирует маму Лелька. Лелька ждет маму из Китая, ждет Сережку, и одна ходит по квартире, сумрачной от бурана. ...Нужно бы зажечь лампу, да неохота идти в холодную кладовку за керосином... Печка растопилась в конце концов и теплынь в кухне. Надо попытаться завтра испечь хлеб, а то приедет Сережка, а кормить его нечем. Мама не верит, но Лелька теперь сама печет хлеб. Тесто липнет к рукам — Лелька не терпит эту стряпню,— но что де­ лать? Пройдут годы, и нечто большее, чем подгорелую горбушку, увидит она в том хлебе: Этот хлеб — мое приобщенье К судьбам женщин моей земли... А пока слишком многое сместилось в ее сознании, а заново человек не получился еще. Ну, что она сейчас — как то тесто, что липнет к ру­ кам, а какой выйдет каравай — неизвестно. Лелька стояла у кухонного стола и просеивала муку — крупный деревенский размол, и даже брови ее были обсыпаны мукой, как снегом. Мука ложилась на газету ровным покатым сугробом, а напротив за ок­ ном все так же летел косой снег белой сплошной массой. Где сейчас Сережка? Сидит, наверное, на квартире, на ферме и пере­ жидает буран. А если нет, а если — в пути? И внезапно увидела Лелька в белом мелькании большой сугроб в чистом поле, накрывший горбом кабину Сережкиного трактора. И ей стало так жутко, так жутко, что сито, как волчок, вывернулось из рук и покатилось по полу. А потом были еще два дня, когда буран шел все с той же силой и напряжением, а Лелька кружилась в каком-то слепом отчаянии по квар­ тире. И она еще почему-то подумала: сито чужое, и ронять его не сле­ дует.... Если он не успел доехать до своей фермы, до бурана, и если она никогда больше не увидит его! И тот страшный сугроб, наметенный ее воображением, стоял перед глазами постоянно, -и тревога переходила в уверенность, что она уже потеряла Сережку, и это, оказалось, так страш­ н о— потерять, хотя она и считала прежде, что не любит его! Неужели необходимо ощутить тревогу за жизнь человека, чтобы понять, наконец, как он дорог? И такими мелкими и незначащими стали теперь все его «пол-лит­ ры» и непонимание перед одной этой страшной мыслью — потери. Все ушло в сторону, а только одно хорошее осталось с ней и мучило ее. И она кружилась по его дому среди всех этих вещей его, слов й поступков. И только бы вернулся он, какой есть, обмороженный, но живой! Она совсем не спала по ночам, только лежала в темноте и слушала гул ветра, и все ей казалось, что где-то далеко в степи рокочет трактор. А днем она возилась с печкой и хлебом, потому что все-таки ждала, что он приедет и тогда нужно чем-то кормить его. Белыми пузырями переваливалась через край чугунка опара. А буран медленно стихал, и огни М Т С стали постепенно просту-