Сибирские огни № 08 - 1971

пили корову, пестренькую Мушку. Мушка снабжала молоком половину сборного дома, не считая хозяев. Но когда Володе приходилось брать в руки вилы и чистить в сарайчике, на лице его появлялось непомерное страдание. Анку директор М Т С направляет с весны на курсы механизаторов в Куцино и слышно за стенкой, как они с Володей ссорятся: зачем он тогда сюда ехал. Не нужна ему Казанка, и Анкина Мушка. Ему нужен Омск и институт, и ничего больше. Анкина мать ворожит на картах, и все у нее получается — не жить Анке с Володей. Сережа ворчит на Лельку — нечего тебе бегать к ним и сочувст­ вовать— сами разберутся! Зато с Лаврушиными у Сережки полный контакт: с Никой они как-то распили сообща пол-литру с мороза, свекровку Сережа зовет «мамашей» и отгребает им снег от крылечка, когда Ника в отъезде. Анкина мать налила тарелку горячих щей, но Лелька отказалась, она пошла домой, обняв одной рукой горбушку полученного взаймы хле­ ба, другой — кастрюльку с Мушкиным молоком. Буран снова набросил­ ся, молоко поднялось в кастрюльке, как волна в шторм, и выплеснулось Лельке на шубку — только и успела она прикрыть остатки горбушкой. Она шла домой, слепая, сквозь снег, как против течения. Дверь оказалась распахнутой настежь, и сугроб намело в кухню через порог. Но зато печка разгорелась сама — только успевай подбрасывай! Лелька сунула кастрюльку с молоком на плиту — ну что ж, займемся хозяйством... И что тебе нужно от жизни, ЛеЛька? Все у тебя есть — муж, самый красивый парень на селе, и дом — голубыми обоями обклеенная комна­ та, и полка с книжками над кроватью. Картошка — в подполе, и кла­ довка полная пшеницы, той, что они с Сережкой заработали за лето. «Мама, привези мне сито,— пишет Лелька в Китай,— а то я хожу и за­ нимаю по соседям!» Там уже объявили — с весны снова будет репатриа­ ция на целину. «Мама, приезжай,— пишет Лелька.— И ничего не бой­ ся — надо пережить трудности, чтобы только быть вместе!» Мама уго­ варивает папу ехать, папа колеблется, но мама собирается потихоньку, а Лелька дает ей в письмах указания, что брать,— сито и мясорубку... Не узнать Лельки в валенках, как кот в сапогах, платком крест- накрест повязанную по-деревенски. Неужели так и быть ей теперь до конца, ничем больше, только женой Сережкиной? Или это не так мало — быть женой, когда рядом твой Иван-царе- вич, что увез тебя не на сером волке, а в пустой трехтонке, прямо в гли­ нобитную мазанку районного загса? Разве мало — родное плечо и дом, где плита пыхтит, раскаленная докрасна, а Сережка сидит и строгает что-то, обсыпанный опилками (вся мебель в доме Сережкиного производства), а она ворчит между делом, что вот, опять не наметешься! А Сережка строгает невозмутимо, только отмахивается, как медведь на муху: «И что ты бочку на меня катишь!» Илй поймает на пути между столом и плитой, посадит на коле­ ни и погладит по волосам, как маленькую. «Да пусти ты, Сережка, у ме­ ня все руки в муке!» Разве мало этого — тепло очага,— вечные вещи, не проходящие всю историю человечества? Кто объяснит теперь это Лель­ ке, когда всю юность вкладывались в нее качества общественные, а семья как знаешь! Потому — трудно и смутно ей, а дом — в тягость. Институт­ ский диплом лежит на дне чемодана и мучает, как заноза. Лелька ходила к директору МТС . «К сожалению, ничего для вас нет,— сказал директор.— Не могу же я вас послать подвозить сено!» «Куда тебя тянет? — поражается Сережка.— Что, я жену не про­ кормлю?»