Сибирские огни № 08 - 1971

ется толпа, пестрая от китайских кофточек, и устремляется наперегонки на вокзал, на приступ — в очереди. — Откуда вас столько? Это не для вас, это для пассажирского! — кричит испуганно продавец у хлебного лотка. О, вокзальные умывальники и кипятильники, спасибо вам, первым на русской земле умывавшим и поившим запорошенную паровозной са­ жей не одну тысячу эшелонных пассажиров лета пятьдесят четвертого — репатриация из Маньчжурии на целину... — Поезд семьсот двенадцатый отправляется с пятого пути,— объяв­ ляет хриплое радио. Машинист дергает состав. Гремят подвесные лесенки. Харбинская дама, платочком повязанная по-дорожному, прыгает через стрелки, ро­ няя из сумки румяные баранки. На пятые сутки кто-то крикнул: «Байкал!» И все свесили головы че­ рез брус, перегораживающий дверь теплушки. Прямо под насыпью в сумерках светилась и шуршала вода, такая чистая, что даже из вагона видны обточенные на дне камешки. Эшелон стоял перед семафором Слюдянка — силуэты судов у причала. Ребята выпрыгивали из вагонов н бежали вниз по откосу с кружками и котел­ ками. Байкальская вода холодная-холодная. Лелька набрала ее в ладони и поднесла к лицу. Это было то же, что коснуться горсти родной земли. Почти десять лет она ждайа этого часа. ...Как хорошо, что она — здесь. А ведь этого могло запросто не слу­ читься, если бы не та ночь, сорок пятого года, с восьмого на девятое августа. Могло не случиться, и страшно представить, как бы она жила тогда? Наверное, страшно прожить жизнь и так и не увидеть своей зем­ ли? У каждого человека есть его единственная земля, и он должен быть с ней, даже если ему трудно... Юрка стянул рубашку через голову и с разбегу кинулся в воду. Во­ да вздрогнула, и складки разошлись по сизой поверхности. Юрка плыл быстро широкими саженками, наверное, ему было здорово холодно. Или он ничего не замечал от восторга? Еще бы, теперь он был способен пере­ плыть целый Байкал. Вместе с Ириной они попали в какой-то Кокчетав. Все правильно. И все-таки Лельке было больно видеть Юркины счастли­ вые глаза. Может быть, именно это грустной нотой вмешивалось в празд­ ничное движение эшелона? Лелька думала — будет праздник сплошной и нескончаемый, а получилось трудно и как-то смутно. В последний раз она видела Юрку на станции Татарской. Эшелон расцепили, и повернули на юг пять вагонов, по ровной невеселой степи. И сразу, словно оборвалось что:то,— потеря теперь уже реальная и окончательная. Самый последний близкий ее растворился в огромной России, как некогда Миша. Только Миша оставался тогда с ней, как ку­ сочек тепла, и можно было с этим жить дальше. А теперь нет человека — пустота, как степь за дверями теплушки. Почему-то стало холодно — низко на горизонте висели слоистые си­ невато-серые облака, и все стали вытаскивать из чемоданов кофточки и куртки. Неужели здесь всегда так холодно? Уже конец июня, и в Сунгари сейчас купаются. Или это потому что — Сибирь? Настроение в теплушке падало вместе с температурой. У Лельки под рукой ничего теплого не было. Она сидела нахохли­ вшись на своих нарах и ноги засунула под одеяло... Сейчас, когда позади восторженный переезд границы, цель достигнута и отвлеченная Родина обрела, наконец, вполне конкретные черты, Лелька почувствовала, что она страшо устала. От двухнедельного качания в продутом сквозняками