Сибирские огни № 08 - 1971

Когда вода начала прибывать, папа строил дамбу между Ченхе и Кусянтунем. Но вода обошла дамбу, вода просочилась сквозь почву, по водоносному слою (закон сообщающихся сосудов — объяснил папа), и в одну ночь затопила Пристань, Фуцзядян и Нахаловку. А потом так же ушла сама в землю, когда спал общий разлив. Все лето тридцать второго папа работал на дамбах и откачивал воду из затонувших квар­ талов, а мама — тогда еще совсем молодая — в разных беженских ко­ митетах по спасению. Лелька, конечно, сидела дома с бабушкой. Город хорошо помнит, что это значит — уровень тридцать второго года! Теперь, снова, мешки на набережной. Река, огромная, мутная, •взрыхленная, бьется о каменный причал, уже выше города, и брызги летят через трубчатые перила на клумбы, где еще доцветают лиловым и малиновым огнем осенние астры. Раскопанные аллеи в сквере и сва­ ленный грудами камень. Бойцы Н О А 1 в зеленых кепках и почерневших от пота куртках несут на спинах корзины с землей — сотни корзин на спинах: удержать, не пустить Сунгари в город! Ветер. И красный закат. Круглое1медное солнце прямо в воду са­ дится, там, где должны быть' кварталы Затона. Пляшут гребешки волн — желтые, красным отсвеченные, словно кто-то разлил по воде го­ рящее масло. Красными плакатами машет набережная, радио гремит тревогой и кричат катера — тупоносые, квадратные, как шаланды, сунгарийские катера — в Затон! На дамбу! Лелька стоит на носу катера. Ветер прижимает куртку к плечам. Внизу, в трюме, поют девчата — комитетский субботник. Ирина внизу. И Юрка. А Нинка — в Санкешу на прививках: разлив— эпидемия. Длинный сегодня день. Словно конца этому не будет: мягко входит в жирную землю лопата, а поднять — не вытащишь! Девчата насыпали мешки, ребята таскали и укладывали. Мешки — джутовые из светлой соломы, плетеные, как лапти. Уложенные в дамбу мешки сразу намока­ ли и темнели. Дамба, как пулеметной лентой, опоясывала сушу, кото­ рую и сушей не назовешь — хлюпает из-под почвы вода. Лелькины тен­ нисные туфли сразу намокли и стали похожи на комки грязи. Юрка бегал с мешком на плече, чуть враскачку, по-китайски, и был он таким — совсем прежним, взъерошенным, в своей выгоревшей голу­ бой фуражке студенческой, в старой кожанке, только узка она стала теперь ему в плечах и рукава коротки. Обедали здесь же на дамбе, помидорами с хлебом и солью. Потом ребята затеял!! спор: переплыть — не переплыть через протоку. Юрка шумел, что переплывет,— ты с ума сошел, Юрка, вода грязная и холод­ ная! Но разве Юрку остановить! Юрка скинул кожанку, сунул Лельке в руки свою одежку и нырнул, как с трамплина, с дамбы в Сунгари. Ребята стояли на мешках и кричали, как болельщики: — Давай, Юрка! — Ирина тоже кричала и аплодировала: «Юрка!» (Мальчишка еще какой, все-таки!) Юрка плыл саженками в коричневой, как кофе, воде, мимо стеблей гаоляна, затопленных по горлр, одни метелки торчат. Смотри, Юрка, осторожно! Ну, конечно, он выдержал на спор — до отмели и обратно! Юрка вы­ скочил из воды весь сине-лиловый. Лелька бросила ему на плечи куртку, Юрка прыгал на одной ноге, натягивая брюки. А Ирина стояла тут же и выговаривала: что он за отчаянный, и разве так можно! Все-таки для нее он тоже свой — Юрка — мальчишка из одного класса. 1 НОА — Народно-освободительная армия.