Сибирские огни № 07 - 1971

Сергею показалось, что влажные ее зубы омыты студеной водой. — За подаянием? Вон некоторые... Другой раз подходят. Ну иди. Я уступлю дорогу,— Она расхохоталась ему в лицо: — Прям вся дерев­ ня побирушки. На Прасковье оплетенные веревкой пимы, будто на подошвы чуни надеты. От них решетчатые следы на дорожке словно кедровыми шишка­ ми продавили. Сторонясь, Сергей провалился в снег. Развернул Прасковью вместе с коромыслом на дорожку. Тяжесть мокрого белья качнула ее, и она еле справилась с коромыслом, вздернула подбородок, сузила глаза. Вот тогда Сергей и запомнил это выражение своенравного высоко­ мерного лица. — Ладно, иди... иди...—только и сказал он. Дома, пока он снимал сапоги у двери, жена смотрела, ждала, мыс­ ленно повторяла его движения. А потом, приподняв крышку сундука, достала что-то и доверительно встала перед ним: — Сереж, глянь... Баский —какой, Иван Алексеич всем раздавал. Я и Саньку с собой носила. Обеспокоившись, что Сергей никак не оценил свертки товара, чтобы возбудить его радость, стала развертывать их на столе. — Рубашечки им сошью. Свеженькие. И пусть что девичья расцвет­ к а—маленьким сойдет. Не то что холст. Мягкий. Прям в руках век бы держала.—Она помедлила,—Ты не подходил? Сергей сел на скамейку у стены и стал искать в ее лице что-то. — Ни один чалдон за этими лоскутками не подходит... Только ма- левские. Дуня стихла, спрятала свертки и ушла к чугунам. Ночью, лежа рядом с ней на кровати, Сергей сдвинул с ее груди ватолу и увидел, что, притихшая, она смотрит в темноту. Ему стало жалко ее. Он вспомнил ее руки, вспомнил, как прикладывала она к груди Митьки цветастые лоскуты, мечтала сшить им обновки, видела их в рубашечках и сильно хотела, чтобы он порадовался ее радостью. Он приласкал ее, маленькую, с высосанными грудями. Стал гла­ дить ее плечи. Но прикосновение к ней, к ее рукам не вызывало жела­ ния —почему-то все глухо спало в нем. Лежит рядом жена — маленький подросток. Доверила ему себя, свою жизнь. Принесла ему двух сыновей. Нанимается к другим рабо­ тать осенью, чтобы весной за работу они вспахали ей полоску земли — она там просо посеет, посадит картошку. Лежит Сергей и не знает, о чем думает сейчас ночью его жена, чего желает? Дуня, как он ни старался разогнать ее, подчинить силе своего ха­ рактера, продолжала думать, что она одна ответственна за семью, де­ тей, а муж неясно чего хочет, чем живет —беспечен, несерьезен, забо­ тится больше о столярных делах, а не о хозяйстве, как другие мужики, что вместе на эти земли приехали. Только улыбается... «Что о детях беспокоиться. Вырастут... Не одни наши. Птицы тоже неизвестно как птенцов кормят, с какими трудами червей достают. А посмотришь осенью —новые стаи поднялись»... Упрекнуть жену Сергею не за что. Она уважительна и безропотна. Стряпает, варит, не принимает его разбросанности. Иногда по утрам Сергей берет ведра, спускается по тропинке к ко­ лодцу. Колодец под горой неглубокий. Зацепив дужку крючком, он за­ черпывает воду, взбаламутив в колодце полоску, высвеченную солнцем. Затонувшее ведро натягивает руку, приятно подается вверх. Тяжелеет оно только над водой, обдавая холодом мокрого железа над срубом.