Сибирские огни № 07 - 1971

гон —папа подумал: ну, все! И начал мысленно прощаться с жизнью. Потому что комиссар этот оказался соучеником его по Харбинской гим­ назии и по Томскому Технологическому и уж, конечно, он не мог не узнать папу, хотя и обросшего бородой. Они смотрели друг на друга и ничего не говорили, а потом тот поставил печать пропуска на папины документы. Он хорошо знал, что папа всегда был в стороне от поли­ тики... Папа любил вспоминать эту историю, Лелька знала ее наизусть. И теперь он наверняка сообщает ее соседскому зятю Николаю, потому что обстановка уж больно похожая —набитые беженцами поезда и «красные», наступающие по всему фронту. День раскалялся под солнцем, как железная духовка. Лелька чи­ стила картошку для обеда, бродила по саду и поглядывала на улицу. Какое скверное состояние —неизвестность! Солдаты за калиткой все копали и копали. Они очень торопились и тяжело дышали. Торопились грузовики и трескучие, как кузнечики, мо­ тоциклеты. Улица задыхалась от пыли. Напротив, на погрузочной платформе, солдаты затаскивали в две­ ри товарного состава какое-то военное имущество. Лелька смотрела и пыталась угадать по этому, все ускоряющемуся темпу погрузки, что все-таки происходит. — Лелька, позови папу обедать! —крикнула из кухни мама. — Ладно, — сказала Лелька. Улица поразила ее внезапной пустотой. Ни одного солдата на плат­ форме, ни одного грузовика. Окопы вдоль тротуара оставлены вырыты­ ми до половины, под солнцем высыхала вынутая из глубины мокрая земля. Тишина. Единственной живой душой на всю улицу был папа. Он шел от соседей, и на лице его было торжественное выражение, словно он соби­ рался сообщить что-то важное. Папа вошел в сад и объявил: — Капитуляция! Сначала все молчали и соображали, как к этому отнестись. Потом мама усомнилсь: — Откуда ты взял? Оказалось, соседский Николай только что поймал по радио япон­ скую передачу. Бабушка обрадовалась и сказала: — Слава тебе, господи! Хоть бомбить не будут. Дедушка сказал: — Посмотрим, посмотрим... Лелька кинулась в дом к радиоприемнику. Все дни он молчал, а те­ перь заговорил по-японски, скорбным, трагическим голосом. Конечно, никто ничего не понял, но почему-то все сразу поверили в капитуля­ цию (видимо, это и была та «историческая» речь императора о прек­ ращении военных действий). В конце дня японцы зашевелились на погрузочной платформе. В щели забора стал просвечивать огонь большого костра, и потянуло за­ пахом горелой шерсти и резины. Они обливали бензином и поджига­ ли стоящие на платформе грузовики. Язычки пламени пробегали по обшивкам кузовов, дымились покрышки, затем из мотора вырывал­ ся столб синеватого пламени, и машины оседали набок. Это действи­ тельно был конец. Потом пожар погас, и только красная полоса заката долго еще дотлевала над крышами неподвижных составов, Обгорелые остовы