Сибирские огни № 07 - 1971

«Взглянешь на церковь, на тополь, на длинный ряд простонародных домов — и воз­ рождается что-то старинное, что ни в сказке сказать, ни пером описать». Это думает, вспоминая Константиново, герой повести Виктор. А вот совет его друга, Кости Ол­ суфьева: «Тебе Россия, милый мой, нужна Россия, где татары проходили, вот это твое, это звучит и пахнет, ты ж русский, русскому складу во как нужна древняя земля. Там и речь-то наша, нигде такой нет больше, ни­ где, старичок, это я точно говорю, нигде художнику не раскрыть так рот в востор­ ге! Русь! Поезжай на Валдай, где я бываю... ты узнаешь, что Русь там». Однако едет рассказчик все-таки не на за­ поведный Валдай, где «Русью пахнет», но — во второй уже раз — в отнюдь не заброшен­ ное, ничем внешне не выделяющееся село — родину знаменитого поэта. Ибо в судьбе последнего видится ему нечто пророческое, до конца не разгаданное и как бы бросаю­ щее смутные отсветы на судьбы нынешнего поколения. Есенин становится темой личной, интимней — в литературе, ему песвягценной, немного найдется таких щемяше грустных и поэтичных страниц... Мучаясь вопросом, как «не разбиться в жизни, а не разбившись, ежечасно остерега­ ясь ее ударов, как не засохнуть», «в чем же мудрость и далека ли намеченная дорога», тридцатилетний герой повести, не боясь по­ казаться нескромным (впрочем, о себе он го­ ворит— «бог не отпустил вволю таланта»), сравнивает собственную зрелость с возрас­ том уже смертельно усталого Есенина. Труд­ но сказать, насколько подобные параллели допустимы, но думается, что в судьбе вели­ кого таланта всякий имеет право увидеть для себя нечто поучительное. «Чего-то уже нет у меня. Ну что ж. Да благословит время на мудрость, и пусть поищут новые годы мне счастья — без слов, без гаданий, без на­ дежд на чудо». С некоторыми свойственными молодости иллюзиями рассказчик не без сожаления прощается, другие будут его спутниками еще долго — да и можно ли представить нор­ мального человека, начисто лишенного иллю­ зий? — но истинной и вечной ценностью для него останется духовное. И вся его запозда­ лая неприязнь к городской сутолоке, и оди­ нокое паломничество к Есенину, и попытка воскресить в памяти картины минувшего вы­ званы тревогой за то, чтобы материальные интересы не заслонили тех, которые «ни хле­ ба, ни денег тебе не принесут». Красноречи­ ва последняя из описанных им встреч — с древней старушкой из Константинова. «Хле­ бушко будет — поживем»,— говорит старая крестьянка, много повидавшая и немало по­ трудившаяся на своем веку. «Хлебушко-то будет...» — думает, прощаясь с ней, автор, и эти заключающие, по сути дела, его рас­ сказ слова по-новому освещают и смысл вы­ несенной в заглавие фразы из дружеского письма Клюева. В чем-то сырая, угловатая, порой даже небрежная по ощущению слова, повесть В. Лихоносова представляется мне все же заметным шагом вперед по сравнению с его прежними, гораздо более отделанными ве­ щами, не свободными, однако, от литератур­ ности и описательства. Но это шаг достаточ­ но серьезный и обязывающий: после него возвращение вспять уже невозможно. А. КЛИТКО А. ТОПОРОВ. Воспоминания. Барнаул, Алт. кн. изд., 1970. Пример всякой незаурядной жизни ста­ новится особенно наглядным, когда ее опыт находит свое концентрированное отражение в обобщающей книге. Чаще всего, естествен­ но, итоговым произведением являются соб­ ственные мемуары человека яркой, поучи­ тельной судьбы. Таковы две книги Адриана Топорова: знаменитый, дважды переиздавав­ шийся труд «Крестьяне о писателях», сохра­ нивший свое значение, несмотря на более чем тридцатилетний разрыв между двумя из­ даниями (1930 и 1963 гг.), и сравнительно небольшие по объему, но содержательные «Воспоминания», появившиеся совсем недав­ но. В предисловии к книге сказано: «Если сейчас беспристрастно присмотреться к тому, что делал учитель А. М. Топоров в коммуне «Майское утро», то правомерно сказать, что он был там истинным просветителем, упорно и творчески ищущим новые формы культур­ ной работы на селе». Сам Адриан Митрофанович сказал о сво­ ей деятельности слова проникновенные, про­ стые и абсолютно верные: «Как это ни уди­ вительно, а опыт крестьянской критики ху­ дожественной литературы, проведенной в коммуне «Майское утро», был и остается первым и единственным во всем белом све­ те». Конечно, к подобному признанию он вынужден был прибегнуть вовсе не для того, чтобы лишний раз привлечь внимание к себе: Огромная, уникальная работа просветителя, встреченная одобрительно многими советски­ ми литераторами, замеченная и одобренная А. М. Горьким, наталкивалась и на серьез­ ные трудности и несправедливости. Но То­ поров, оставаясь всегда на своих позициях, постоянно отстаивал точку зрения, которую находил единственно верной: «Я неискорени­ мо убежден, что одной из лучших форм ра­ боты с художественной книгой среди рабочих и крестьян является громкая публичная чит­ ка ее с попутным и последующим критиче­ ским разбором». Как результат многолетнего' гигантского труда автора по пропаганде ху­ дожественной литературы среди сибирских крестьян, родилось своеобразное исследова­ ние «Крестьяне о писателях», которое само- читается как собрание увлекательнейших по­ вестей. О первой крупной работе Адриана Топо­ рова написано множество литературно-кри­ тических статей и читательских отзывов. К сожалению, знакомясь с «Воспоминания­ ми», можно прийти к выводу, что им будет