Сибирские огни № 07 - 1971

когда и напишу...» («Сибирские огни», 1969, № 7, стр. 168). Первые песни («Гитара», «Курган», «Песня рыбака») были созданы Уткиным в 1926 г. Новый этап освоения этого сложного лиро-эпического жанра знаменуют 30-е го­ ди («Народная песня», «Азорская песня», «Песня о пастушке», «Сибирские песни» и др.). Мы не найдем в этих песнях сложной метафоричности, прихотливой вязи эпите­ тов и сравнений. Уткин верен своим твор­ ческим установкам, о которых он говорил еще в начале 20-х годов: никаких «труля- ля», обязательный сюжет, простота и яс­ ность стихотворного текста, точная рифма, внутренняя мелодичность, ритмическая и звуковая инструментовка поэтического сло­ ва. Вот, к примеру, «Народная песня»: «Ну-ка, двери отвори: Кто стоит там у двери?» — «Это нищий, Аннушка». «Дай краюху старику Да ступай-ка на реку: Как там стонет, Будто тонет?» — «Это лебедь, Аннушка». «Ну, так выйди за плетень: Почему такая тень?!» — «Это ружья, Аннушка». «Ну, так выйди за ворота. Расспроси, какая рота: Кто? Какого, мол, полка? Не хотят ли молока?» — «Не пойду я. Аннушка! Это белые идут, Это красного ведут, Это... муж твой, Аннушка...» В своей творческой практике Уткин ис­ ходил из довольно стройной и доказатель­ ной теоретической системы взглядов на поэ­ зию вообще и на песню в частности. Ин­ тересна в этом плане статья поэта «Где формализм и что такое формализм» (1936). Приведем лишь некоторые ее положения, претворенные в поэтической работе самого автора и раскрывающие особенности его лирики. «Презирают не форму, а чувства поэ­ та. Французские декаденты, делая вид, что они презирают примитивность Беранже, на самом деле ненавидели демократ ичност ь чувст в гениального поэта» (везде подчерк­ нуто мною.— В. К.). Отталкиваясь от этого очень важного, но сделанного как бы попутно, мимоходом замечания, Уткин говорит, что «представ­ ление о форме У поэта складывается на основании его представления о р о л и и л и ­ це поэт а в общ ест ве», и приходит к выводу, что творческий метод «французского Пар­ наса» (Бодлер, Готье, Верлен), как и рус­ ского декаданса, есть «метод индивидуа­ лизма», не совпадающего «в чувствах с окружающим миром». «Советский поэт,— продолжает Уткин,— наоборот, н е с в о б о д е н от я зы к а п ер еж и ва ­ ний о к р уж а ю щ е го м и р а и пот ому н е с в о ­ б о д е н от ф о р м ы вы р аж ен и я этих чувст в. Лексика—это среда. И на скрещении твор­ ческой индивидуальности поэта и лексики окружающей среды возникает метод совет­ ского поэта.., Именно поэтому... мы и называем о сн о вн ы м и п р и зн а к а м и совет ской п о э зи и н ародност ь, м ассовост ь, доступност ь кото­ рые исчерпывающе включают в себя и по­ нятие формы...» Этими-то качествами как раз и обладали лучшие произведения Иосифа Уткина. «Демократичность чувств», за отраже­ ние которых в советской лирике ратовал по­ эт, предполагала не только их естествен­ ную широту и диалектичность, но и глуби­ ну их поэтического постижения. Небезус­ пешными были попытки Уткина вторгнуть­ ся в «личную» жизнь и быт, в интимные чувства и устремления героев на новом, со­ циалистическом этапе их общественного развития («Песенка», «Почта», «Откровен­ ность», «Разлука», «Сердце» и др.). Одной из главных эстетических установок поэта в 30-х годах была его ориентация на лири­ ку, которая бы нравственно очищала и воз­ вышала человека. «Лирика—это не фор­ ма маленького стиха и темы, это —этиче­ ский жанр стиха»,—писал Уткин, понимая под этикой «норму отношения личного и об­ щественного», «взаимоотношений поэта и действительности». Основными же крите­ риями нравственности Уткин считал искрен­ ность, правдивость, человечность. Этими ценными душевными качествами и обладает его лирический герой, образ которого психо­ логически углубляется, потому что поэт про­ являет теперь повышенный интерес и внима­ ние к изображению, как он иронически гово­ рит, «такой захолустной глуши, как провин­ ция бедного тела или темная область души». Недюжинный талант Уткина в 30-е го­ ды ярче всего раскрылся в любовной лири­ ке, отвоевавшей себе к тому времени до­ вольно прочные позиции и права в нашей поэзии. Творческое кредо, основная посыл­ ка уткинской художественной концепции любви как вечного и животворного двига­ теля жизни заключены в таких строках: Все великое свершилось Для любви, а не для злобы. («Т е л е ф о н » ) Но реальная жизнь сложна и противо­ речива. Люди «не придумали еще рецепта против неудавшейся любви», и это светлое, святое чувство не всегда приносит человеку только радость, а нередко выливается и в драматические коллизии, в острые столкно­ вения и душевные конфликты: «И усталые, полуживые, зубы стиснувши и губы сжав, мы с тобой стоим, как часовые двух на- строжившихся держав» («Посвящение», 1935); «Мы с тобою, если разобраться (по­ просту и честно говоря), не способные про­ рваться на соединение моря» («Семейная хроника», 1935). Мягкий и добрый по складу своей души человек, поэт становится беспсщаден, ког­ да видит, что любовь опошляется, «омеща­ нивается»; гневная ирония его в таких слу­ чаях переходит в бичующий сарказм. Та­ ковы были «Стихи красивой женщине»