Сибирские огни № 07 - 1971

Как же взрастить к жизни такого ново­ го, гармонично развитого духовно и физи­ чески, «прекрасного человека»? Над этой сложнейшей проблемой социалистического гуманизма постоянно и трепетно бьется пыт­ ливая поэтическая мысль Уткина. В рецен­ зии на «Первую книгу стихов» А. В. Луна­ чарский так определил идейно-художест­ венную суть творчества поэта того времени: «Уткин высоко ценит боевое прошлое и во­ обще боевой дух революционного строи­ тельства, но вместе с тем он чувствует... что мы должны стать менее косматыми, что наше время, с одной стороны, позволя­ ет, с другой—даже требует известную гиб­ кость, известную музыкальность, известную чуткость строя нашего сознания. Уткинская поэзия есть музыка перестройки наших ин­ струментов с боевого лада на культурный» («Комсомольская правда», 1927, 20 февра­ ля). Как подлинный гуманист, поэт-лирик ви­ дит нового человека прежде всего полно­ стью духовно раскрепощенным, совершенно свободным в проявлении всех своих естест­ венных, природных чувств и чаяний. В стихи Уткина прочно входит многообъемлющий и многозначный поэтический образ «нежности», символизирующий сложнейшую гамму са­ мых красивых и благородных человеческих качеств, выработанных нравственным опы­ том жизни народа. Нам, Прошедшим зной и снежность, Нам, Вдыхавшим пыль и дым,— Нам нужны Друзья и нежность Много больше, чем другим. («П е с н я») С поэтическим образом «н ж ости» часто «сопрягается» в стихах другой образ — «снежность», символизирующий прошлое с его жертвами и утратами. Эти образы не всегда противостоят друг другу: былое, пе­ режитое рассматривается поэтом, скорее, как один из побудительных мотивов для ут­ верждения сегодняшней мягкой и гармо­ ничной «нежности» в человеке, в отноше­ ниях между людьми. «Нас годы научили мудро смотреть в поток до глубины»,— заявляет лирический герой поэта, однако его «мудрость» чужда мещанской «рассудочности». Ведь «моло­ дость и нежность никогда не возвратятся», и важно, чтобы жизнь не миновала нас «гордой незнакомкой». Поэтому человек, по­ знавший «плоть и кровь», жаждет теперь «счастливой любви», призывает к бодрости и оптимизму: Пусть волна Поднимет лапу. Пусть волна По веслам стукнет — Не смеяться н не плакать,— Песню, Мужество И руки!.. ( « П е с н я б о д р о с т и » ) Духовная и физическая красота челове­ ка («и даже нежность тела») должны быть, по Уткину, направлены «для единственного дела» — «На костер ее! Чтоб лучше осве- щалася свобода» («Стихи красивой жен­ щине»), Вместе с тем, поэт сознает всю сложность перестройки человека на новый лад: «Бубновое небо, бубновое. Но звезд не достать и с горы. Идеи-то, видишь ли, но­ вые, да люди уж очень стары!» («Волосы»), Неустроенность развороченного револю­ цией быта («уйма блох и тараканов в на­ шем строящемся доме»), косность и пред­ рассудки оживившегося в годы нэпа ме­ щанства, прямые и опасные рецидивы бур­ жуазной идеологии и морали, житейские трудности и неудачи, с которыми новый, иду­ щий в жизнь «прекрасный человек» сталки­ вался на каждом шагу,— все это не могло не угнетать Уткина и других комсомольских поэ­ тов, ведущих большое лирическое наступле­ ние на противника прежде всего в области чувств и быта. Оптимистическое приятие жизни, порожденное грандиозными успеха­ ми революции, разумеется, было главным чувством, владевшим поэтами в то время: Трудная и голубая, Посмотри, Страна плывет во мгле... Надо жить. Трудясь и рассыпая Жемчуг смеха По большой земле. («С ом н е н ь е») Однако было рано еще выкидывать из «трюма» поэтических забот и волнений «грусть и мудрое сомненье». Кое-кто из по­ этов (к примеру, Н. Асеев) переоценил воз­ можности и силы поднявшего голову нэпма­ на, и в поэзию начали проникать упадочни­ ческие настроения тоски, сомнения в конеч­ ном торжестве революции. В стихах Утки­ на той поры мещанину противопоставлена личность активная, волевая, оптимистиче­ ски взирающая на будущее, человек, стре­ мящийся и в эти «жестокие и нужные года» быть «простым и настоящим, какие будут только впереди». В 1926 году Уткин задумал поэтическую трилогию, где намеревался показать путь своего ровесника к революции и «настоя­ щей жизни» (так предполагалось назвать произведение). К 1929 году автору удалось написать лишь первую часть трилогии —о детстве героя. В 1932—1933 гг. к ней была добавлена глава о гражданской войне к эпилог, в котором поэт размышлял о со­ временности. Так появилась поэма «Милое детство» (1926—1933). В письме к А. М. Горькому от 3 октября 1928 г. Уткин писал, что он стремится а своем произведении показать «силу о р га н и ­ ческ о й чистоты ч ел о век а , так сказать, врожденную совесть», хочет «привести из ночлежки человека в революцию» и «осо­ бенно поэтому» старается показать «влия­ ние природы на человека». «Голубое, хорошее небо», «многомиллион­ ная люстра» звезд; солнце, зажигающее со­ сульки, заставляющее звенеть «стеклянные груды», вовсю разливающее «желтки по сне­ говому фарфору»,—картины природы, в