Сибирские огни № 07 - 1971

Хорошо б Дремануть немножко! Хорошо б Курнуть с пути! И двойную собачью ножку Закосневшей рукой скрутил. Ценой своей жизни («его папаху искром­ сало шестнадцать пуль») платит герой за совершенный им подвиг. Но даже тут ав­ тор дает понять, что гибели этой могло и не быть: просто партизан «попал с размаху (ночь запутала) — на патруль». Иными сло­ вами, автор и здесь как бы «развенчивает» своего героя: ведь свой боевой подвиг он,— останься в живых,— принял бы за самое обычное партизанское «дело», сделанное, правда, основательно, по-крестьянски, как необходимая и трудная работ а... Стилевые искания начала 20-х годов со­ четались у Уткина со стремлением расши­ рить тематический диапазон стихов; в этом отношении работа в газете давала ему раз­ нообразный и благодатный жизненный мате­ риал. Примечательным и многообещающим было обращение поэта к теме рабочего клас­ са («Столярьи думы», «Рабочий в церкви»); в феврале 1924 года в коллективном сборни­ ке илховцев «Ильичу» появилось стихотво­ рение Уткина «21 января 1924 года»— один из первых в советской литературе поэтиче­ ских откликов на смерть В. И. Ленина: И, как будто бы в сердце ранен, Содрогаяся до основ. Зарыдал хор рабочих окраин. Надрывая глотки гудков. И пошли с похоронным стоном, И от стонов кривился рот. Но читал я на красных знаменах, Что Ильич никогда не умрет. Но видал я, как стены дрожали, Услыхавши клятвенный клич. И, я знаю, в Колонном зале Эту клятву слыхал Ильич. Стихи И. Уткина — не только прямой от­ клик на смерть вождя, утверждение ленин­ ского бессмертия. Здесь л и ч н о е чувст во поэ­ та неразрывно сплавлено с чувствами, пере­ живаемыми всем р а б о ч и м классом молодой Советской республики. Это рано проявив­ шееся в поэзии Уткина к л а с с о в о е чутье, ч у в ­ ст во с в о е г о к л а с с а , на службу которому он открыто и сознательно ставит свое творче­ ство, четкая социальная нацеленность стиха открывали перед комсомольским поэтом про­ стор для создания произведений широкого патриотического и интернационального зву­ чания. В стихотворении «Ходя», также посвящен­ ном Ильичу, «великому человеку», что «в одну неделю мандаринам головы отсек», Ут­ кин впервые обратился к теме интернацио­ нальной солидарности угнетенных народов. А наиболее отчетливо прозвучала эта тема в лирико-публицистическом триптихе «Счет» (1924). Мотивы утверждения классовой со­ лидарности с «портовым Джоном», пишу­ щим вместе с героем поэта «исторический счет» сильным мира сего («мы предъявим министрам из наганов свинцовый счет»), убеждение, что не зарубежный рабочий «при­ ходил наши села жечь»,—все это находит свое естественное выражение в чувствах родства и дружбы «под единым знаменем идей» со всеми угнетенными и униженными людьми труда в этом мире («Сунгарийский друг»). О быстро возрастающем художественном мастерстве Уткина в то время можно судить по стихотворению «Налет» (1924). Здесь предельно выразительные, экспрессивные об­ разы, рисующие стихию разбушевавшихся, необузданных сил природы («буран косма­ тым кулаком мотал и ежил ели») сразу же рождают у читателя ощущение надвигаю­ щейся человеческой трагедии («и псом ис­ пуганным в снегу корежилась деревня»). И вот появляются каратели: «обезумевший вдрызг, всю ночь казачий конный взвод ды­ рявил шкуры изб». Тонкий тематический па­ раллелизм, густота красок, которые как бы накладываются одна на другую, подчерки­ вают глубину разыгравшейся социальной драмы (« р о зо в е в ш е е » на восходе небо, « б а г ­ р о в ы й лед» у проруби и — деревня, шатаю­ щаяся «на дыбе д ы м н о го огня»). Образы столь плотно примыкают друг к другу, что- создается впечатление перенасыщенности, избытка их в стихотворении. Однако тра­ гедийный накал развернувшейся схватки двух миров требовал для своего художест­ венного воплощения, пожалуй, именно таких образных средств, где не оставалось места оттенкам и полутонам. И не случайно в сти­ хах того времени Уткин обращался к тем эпизодам гражданской войны, в которых классовая борьба проявляется в наиболее острых своих, трагических формах. Я люблю пережитые были В зимний вечер близким рассказать...- Далеко, в заснеженной Сибири, И меня ждала старуха мать. И ходила часто до порогу (Это знаю только я один) Посмотреть на белую дорогу. Не идет ли к ней бродяга-сын. Так начинается стихотворение Уткина «Рассказ солдата» (1924). А буквально за не­ сколько месяцев до этого С. Есенин писал в своем «Письме матери» («Красная новь», 1924, № 3, апрель-май): Пишут мне, что ты, тая тревогу. Загрустила шибко обо мне. Что ты часто ходишь на дорогу В старомодном ветхом шушуне. Перекличка между стихами очевидна. Уткин сознательно реминисцирует знамени­ тое есенинское стихотворение, в точности воспроизводя ритмико-интонационный его рисунок. С. Есенин, как и А. Блок, был одним любимейших поэтов Уткина. Но очень уж не похожи были их биографии, да и идейно­ творческие установки в то время,— вряд ли это нужно доказывать. И стихотворение Ут­ кина от начала и до конца внутренне поле­ мично по отношению к стихотворению С. Есе­ нина. Единственное, что их связывает,— это образ матери, ждущей «бродягу-сына», об­ раз, который вечно живет в сердце челове­ ка. «И м ен я ж д а л а старуха мать»,—