Сибирские огни № 07 - 1971

Другую ее жизнь старик представить не может и не хочет. В сумер­ ках гаснет его память. Холодно в избе. Только далеким теплом греет снизу русская печка. Все забылось за длинную жизнь. И не знал старик, что вспомнится ему на краю дней Прасковья ярко и тревожно, как далекий весенний ветер. Кровь ли так шумит в ушах... XVIII Свой дом Сергей ставил последним. Без последнего главного дома деревня живет на полувздохе. Ах, какой это будет дом! Деревня как человек —тоже зреет — строится. То быстро растет, как ребенок, то, на­ бирая подростковую силу, матереет и, возмужав, завершится, поставив последнюю точку. Деревня состоялась. И уж нельзя в ней сломать ни одного дома, нельзя сделать брешь, чтобы не сбить ее полного дыхания. Сергей знал, что его дом будет последней точкой, конечным венцом. Этот дом должен встать для всех. Без него люди не могут чувствовать законченности всей деревни. И для себя Сергей его видел: выступает смола из сучков тесаных бревен, сползает незатвердевшими жилками янтаря по некрашеным ставням, прохладным на солнце. Пахнет от ста­ вен скипидаром. На доме — горячее свечение леса. Душу мужика, проезжающего по деревне, он не отпустит, заставит оглядываться, искать его, увозить с собой и держать долго. Во дворе у Сергея, рядом с землянкой, восемь венцов срублено, а чуть поодаль пирамида соснового леса, еще не очищенного, в медной чешуе. Любит выходить Сергей к недостроенному дому до восхода солн­ ца. Еще не стучать топором, чтобы не будить до рассвета деревню, а посидеть на бревнах. Далеко за согрой пологие откосы гор. Они тоньше и призрачнее ку­ старникового моря. С них медленно начинает стекать солнце. И вот уж оно брызжет на деревню и, тихо опускаясь по траве косогора, окатывает сотру в далекой дымке. Воздух прохладен. Небо чистое и высокое — будто сердце сосет. И кажется Сергею, что там, в Малевке, он никогда не видел такой дали: взгляд всегда упирался в чужие плетни. Сергей сидит, чуть прикрывая глаза, думает. От бревна солнце уда­ рило. Тянет смоляным дымом —жена сосновой щепой печь топит. Сер­ гей берет топор, пробует лезвие. Он не любит на нем зазубрин —тупой топор рвет дерево, и в местах стеса зазубрины оставляют следы как жилы. А острый, при поперечной рубке, он скалывает тяжелые ломти. Они падают на колени —даже через штаны слышна прохлада дерева. На стук топора из землянки выходит в одной рубашке Ванюшка, ос­ танавливается на щепках. Не раскрывая глаз, покачиваясь, мочится. Солнце еще его не разбудило. В легкой пыли брызг у его ног лучится радуга. Закончив, Ванюшка просыпается и видит отца, подбегает, тянет кзерху руки. Отец подхватывает его. Голое тельце такое же золотистое, как де­ рево. Отец сажает Ванюшку в только что вырубленный паз — Ванюшка тонет в нем, как в гнезде. — Смотри, Ванюшка,—удивляется отец,—как ты хорошо пришелся. Вот и мы с тобой свое место застолбили. Он поднимал Ванюшку из врубки, опускал на землю. — А теперь беги.