Сибирские огни № 06 - 1971

Вовке лет пять, а Оле, пожалуй, все семь, и оба рыжие, и совсем яе похожи на мать. Ну, ни единой материнской черточки не могу оты­ скать в их подвижных, черноглазых мордашках. Значит, они удались в отца, и теперь они на земле как память о нем. Оля берет Вовку за ухо и серьезно говорит: — Не отдам ухо! — и как будто сует его в карман платья. — Отдай ухи! Ма-ам! — вопит Вовка. Девчонка таким же манером забирает в карман и нос. — Отдай нос! Он не твой! — в отчаянии гоняется за ней мальчишка. Рыжая «отвинтила» у него и голову и ноги. Вовка горько разры­ дался. — Не дразни его! — крикнула мать.—Ты же старше! Девчонка, смеясь, «привинчивает» Вовке голову, ухо, нос. Он щупа­ ет их и тоже счастливо смеется... Новогодний стол у Семена прекрасен. На большущем блюде, в клу­ бах пара, гора рассыпчатой картошки, на другом блюде гора дымящих­ ся кукурузных початков, чесноком и укропом благоухают соленые, твер­ дые огурчики, а кувшин полон араки. И прекрасны, домовиты, приветли­ вы хозяин с хозяйкой, окруженные детьми. И прекрасна огнедышащая плита, на которой чайник трещит крышкой. Анне Власьевне должно быть уже под сорок. У нее милое полное лицо, с доверчивыми серыми глазами. Вокруг головы уложены косы. Портят ее только очень толстые ноги. Но это ничего. Пустяки. Работает Анна Власьевна медсестрой в поликлинике... — Чего же ты, подлый фашист, добился? — говорю я, беря синюю чашку с аракой.— Гибели своей? Ты считал себя превыше всех. Тебе, мол, и владеть землей. Подходит час расплаты. И не говори потом, что тебя оболванили. Ты не дурак был! Но тебе хотелось быть господином на земле, хотелось урвать жирный кусок. Так вот расплачивайся теперь за это хотенье. Иван уже у Будапешта. Выпьемте за победу! Меня что-то потянуло на всякие торжественные слова. Ну да ведь, и то нужно понять, что мы долго ждали этой минуты. Семен поднимается во главе своего застолья: — За сорок пятый, за победный! И мы выпиваем. Плачет Анна Власьевна, а я мысленно вижу Алеш- ку, Шуру и слышу голосящую мать. Задумывается Семен. У наиграв­ шихся ребятишек слипаются глаза. — Пап, а если чайник включить в радио, он тоже петь будет? — спрашивает Вовка и забирается к нему на колени. Семен прижимает его к груди, сует лицо в мальчишкины волосы и не шевелится, пока тот не засыпает. Я смотрю на Семена с ребенком на руках и удивляюсь. Воевал сол­ дат, трижды был ранен, но не поддался смерти. Вернулся и не нашел своего дома, своей семьи, одиноким оказался среди развалин своих надежд, и опять не поддался отчаянию. Живет в его душе неукротимый строитель. Всем он оказался нуж­ ным, все идут к нему. И вот восстановил он чужие развалины и нашел себе дом и семью, а осиротевшим детям стал отцом. Хлопотливая бодрость не покидает его. И кажется он мне теперь очагом жизни. Легче и уверенней чувствуешь себя, когда видишь ря­ дом таких людей. Вот и Шура был из породы таких же. Простой он, Семен, неказистый на вид, так что сразу и не поймешь его сущность и его место в жизни.