Сибирские огни № 06 - 1971

возьми, расставаться. Идешь вот с вокзала и чувствуешь себя покинутым, а город опустевшим. И болтаешься по улицам, как неприкаянный. Я останавливаюсь у каштана, под которым в лунный листопад встре­ тил Гранта, и он дал мне горсть табаку и подарил комнату. Стою, курю, и Грант, незримый для прохожих, стоит со мной. И я говорю с ним о многом. О детстве своем рассказываю, о Шуре, о Додьке. А вот теперь среди них появился и он. И все это мои постоянные спутни­ ки-призраки. Иду домой. Теперь у меня есть дом. На веранде грудка дощечек, за­ пасенных Грантом, на табуретке ведро с водой, накрытое фанеркой. На ней эмалированная кружка. Вхожу в комнату. И здесь все говорит о Гранте. Он как бы со мной. Стол, кровать, уже застланная моей постелью, на стене полка с чашка­ ми, с кастрюлькой, начищенной Грантом. Грустновато. И я снова ухожу на улицы, в свой неизменный парк. Ближние, лесистые горы сейчас по-осеннему рыжие, красноватые. В сумерки у них там поднялся легкий, синеватый туман, и сквозь него они уже кажутся темно-фиолетовыми. В парке пусто, идет желтый дождь. Нет, уж лучше домой, домой! Вношу с собой в комнату горьковатый запах осени, сырого тумана, опав­ ших листьев. Теплая конура, кусок хлеба, кружка кипятка, чернила, бумага, ки­ сет с табаком, ночь над рукописью —все у меня есть. И вот сажусь к столу и сразу же в душу приходит покой и ясность. Дуэли в мансарде Сегодня исполнился год, как я в Нальчике. Снег, холодно. Уже че­ тыре дня не топлю —нет дров. Месяц, как не выдают зарплату, театр без денег. Утром выскакиваю из-под одеяла, стуча зубами одеваюсь и хватаю шпагу. Я принес ее из театра. Делаю выпады, отскакиваю, наступаю, ко­ лю воображаемого противника, отбиваю удары. Так я греюсь. Вода в ведре покрылась ледком. Пробиваю его кружкой и, содро­ гаясь, ополаскиваю лицо. Надев пальто и шапку, еще некоторое время фехтую. Тут двойная польза —и согреваюсь и тренируюсь для нового спектакля «Дама-неви­ димка». Его ставит Фертиц. Прочитав три самых пылких монолога, иду в магазин. Получив по карточке хлеб, бегу к киоску около парка. Тут с некоторых пор продают кофе. Оно плохонькое, но зато горячее и даже немного сладкое. Сильный ветер лепит в лицо снегом, сыплет его в дымящуюся эмали­ рованную кружку. Я грею руки о ее горячие бока, жую божественный хлеб. Начинается настоящая метель. Забавно вот так, стоя, завтракать среди ее круговерти. Ветер рвет клочок газеты из-под хлеба на сыром за ­ снеженном прилавке. Ларек жалкий, старый, совсем пустой. В нем толь­ ко на грязном полу бидон с кофе, на столике несколько кружек. Вот и все. Ставня поднимается вверх козырьком, ее подпирают два — наискось —стояка. Стекло в окошке треснуло и склеено полосками бу­ маги. Из-за угла выворачивается Коля Мячин. Толстяк угрюм. Чего это с ним? Он тоже берет кофе. Подняв воротники, поворачиваемся к ветру, к снегу спинами, сжимаем