Сибирские огни № 06 - 1971

Через несколько дней приходит повестка моему брату Шуре, хоть у него и бронь на заводе. Мы с Петькой снова в военкомат. — A-а, заявились,—узнает нас военком. Лицо у него еще более усталое, под глазами синева, веки набрякли. Лишь только Петька закипятился, лицо военкома совсем потемнело. Он обрушивается на нас: — И не приходите больше! Мы знаем, кого и когда призывать... Вы что —маленькие? Не понимаете, что делается на фронте? Мы Смоленск не удержали. Фашисты к Москве рвутся. Они под Киевом, Одессой, Ленинградом. Там нужны обученные солдаты. А вы даже в армии не служили. Да еще в очках! Что я вас —пушечным мясом отправлю? Работайте!.. Заливаясь слезами, мать собирает Шуре походную котомку. Она что-то стряпает, варит, штопает, стирает. На плите бурлят кастрюли, из духовки пахнет рыбным пирогом. В своей комнате постанывает Мария, должно быть опять схватило сердце. Я не сплю, не спит, конечно, и Шура, но он лежит недвижно, накрыв голову подушкой. На столе, в будильнике, стучит упрямое, звон­ кое сердечко. Мы уже много наслышались страшного о войне, и все же не верится, что Шуре может что-то угрожать. Город полон военных. Газеты, радио, песни, разговоры —все-все о войне. В Новосибирск перебросили десятки заводов. Эшелон за эшелоном прибывают на забитый вокзал. Мы ходим выгружать станки, ящики с разобранными машинами, скудные пожит­ ки рабочих. Переместились в Сибирь картинные галереи, столичные театры, оркестры, музеи, приехали знаменитые артисты, ученые, писатели... Наш ТЮЗ теперь в Кузбассе, а я работаю в Академическом театре имени Пушкина. Его эвакуировали к нам из Ленинграда. Война сорвала с мест миллионы людей. Они устремились по доро­ гам Украины и Белоруссии на восток. И вот первая волна докатилась до нас. Мы слушаем ошеломляющие рассказы, и нам представляются дороги, забитые беженцами, ужасающие бомбежки, многолюдные ору­ щие вокзалы, города в клубах огня и дыма... Новосибирск стал мрачноватым и тревожным. По улицам уже сту­ чат костылями безногие. С Дальнего Востока на запад с гулом проно­ сятся над городом эскадрильи самолетов... Мне тревожно за Шуру, за Алексея, за всю нашу землю. Я вороча­ юсь. Шура убирает с головы подушку, садится в кровати, спрашивает: — Ты чего крутишься —не спишь? — Какой тут к черту сон,—ворчу я и сбрасываю с себя одеяло.— Пойдем во двор —покурим. Выходим в маленькую, жаркую кухню. Мама, с ложкой в руке, за­ мирает у пылающей плиты, безмолвно, пронзительно и как-то умоляюще смотрит в лицо Шуры, точно провидя что-то страшное, и вдруг припа­ дает лицом к его груди. Шура гладит ее напрягшуюся, затвердевшую спину. Так долго мы стоим без всяких слов. Наконец мать отрывается от Шуры, проводит ладонью по мокрому лицу и шепчет: — Ну, идите... Кто знает, когда еще придется вам поговорить.