Сибирские огни № 06 - 1971

домика. К его чистейшему, охрой выкрашенному крылечку с перильца­ ми протягивают ветви яблони и абрикосы. Под ними мужчина лет сорока набивает на старую бочку ржавый обруч. Он босой, в серой распущенной рубахе, в мешочных штанах, в кеп­ ке, натянутой на уши и брови. Я здороваюсь с ним, он не отвечает и не смотрит, лупит молотком по гулкой бочке. Выходит хозяйка. Она сухопарая, вся какая-то вытянутая. Это в «комнатах смеха» есть зеркала —глянешь в них и увидишь себя в два раза тоньше и в два раза длиннее. Аннушка знакомит нас. Хозяйка ведет в дом. Небольшая светлая комната мне нравится. Кровать, стол, у окна с улицы каштаны и два куста зацветающих роз. А чего еще мне нужно? Самый пустяк: такой вот угол, да каждый день кусок хлеба, несколько картофелин, горсть махорки, чернила да бумага. Вот и все. Я ухожу за чемоданом. На крыльце хозяйка говорит мне, показы­ вая на мужчину с бочкой: — Только я попрошу у вас местечка для брата Степана. Местечко- для сна, и все. У порожка на полу переспит да и уйдет. Он, господь с ним, спокойный. Я согласился. Выйдя на улицу, я говорю то, что очень хочется услышать Аннушке: — Ты у нас красавица, Аннушка! С тобой не пропадешь! Хозяйкин брат Степан устроился на полу у двери. Он скорчился на- тонком матраце, натянул на голову суконное солдатское одеяло. Когда я ложился, мне показалось, что он в щелочку следит за мной. Хорошо спалось на новом месте. Уже утром я увидел Нику во сне... Я вижу ее фигуру, ее волосы, а лица не вижу, и от этого тоскую и все стараюсь разглядеть его. И вдруг появляется Грант с виолон­ челью. Он ударяет смычком по струнам, и возникает такая музыка, что- у меня в сердце в одном порыве смешиваются и грусть, и тревога, и счастье. И неожиданно я запеваю. Я изумлен, как легко и красиво, как необыкновенно звучит мой голос. Могучий, бархатный, он летит над зем­ лей. А Ника слушает меня: О, если б навеки так было... Поет виолончель, душе тревожно, точно уходит навсегда дорогое, а песня умоляет: О, если б навеки так было... «Ах, какой у меня голос! И как это я раньше не знал? И какое, ока­ зывается, счастье петь вот так!» —думаю я взволнованно. Мое горло вздрагивает от звуков. Я стараюсь петь еще проникновеннее, но щека уже ощущает подушку. Я сквозь сон понимаю, что сплю, что это поет по радио великий Шаляпин (над кроватью репродуктор) и что у меня от песни глаза в слезах, что я молод, счастлив, что я всех люблю, что жизнь удивительна... Иду по городу. Солнце, теплынь. Абрикосы белые, акации белые. Утро ослепительно солнечное, но несмотря на это, свежо и сильно пах­ нет с гор снегом. Этот запах несет обжигающе-холодный ветер. Но де­ ревья цветут. Им —ничего. А горы, а горы! Белые, синие. И я сегодня был Шаляпиным. А песня все звучит: «О, если б навеки так было».