Сибирские огни № 06 - 1971

Мы тоже вытягиваем носы, уловив какую-то гарь. И вдруг, поняв все, несемся, по-лошадиному топая, чуть не срываем с петель дверь на ве­ ранду, распахиваем дверь в комнату, и на нас тяжело валятся синие клубы дыма. — О, боги! —ору я, бросаясь в недра дыма. Прижимая к груди бидон, как ребенка, Грант вместе с нами ме­ чется около плиты. Чертова фасоль полезла из ведра прямо на раска­ ленную плиту. Мы не думали, что она так разбухнет, а то насыпали бы меньше. Я стараюсь умять ее ложкой, но она лезет и лезет. Обуглившие­ ся кучки ее трещат и дымятся на плите. Прихватив тряпицей, я вытаскиваю ведро во двор. За мной бегут и Вася, и Грант. Ведро с шипеньем погружается по пояс в снег, из него валят клубы пара... Ребята почему-то бросаются обратно на веранду; запнувшись о порог, Вася падает, задрав ноги. Грант прыгает через не­ го. Мимо меня шумно проносится что-то вроде большущей вороны. Че­ рез миг из комнаты вырывается яростное карканье. Я сунулся туда и тут же попятился. Грант на четвереньках выползает почему-то из-под кровати, а над ним кружится его бабка. Крючконосая, с запавшим ртом, с торчащим подбородком, морщинистая, раскосматившаяся —она походит на ведьму. Бабка что-то кричит по-армянски. Она воздевает руки к небу, должно быть, призывая на нас божью кару. Она мечется перед нами, приседает и даже подпрыгивает. Кашляя, чихая в дыму, она в чем-то изобличает, тыкая в нас кривым пальцем. И чем сильнее кашляет, тем больше приходит в ярость. Мы с Васей прижимаемся к стене, боимся, как бы она не вцепилась в наши волосы, а Грант, как вылез из-под кро­ вати, так и сидит на полу, что-то лепечет. Меня охватывает истериче­ ский хохот, и я трясусь, уткнувшись в степу. Хватая себя за голову, бабка выносится из комнаты, но тут же возвращается и, стоя в дверях, еще некоторое время проклинает нас. И снова убегает и опять возвращается, и опять воздевает руки, выма­ ливая погибель на наши беспутные головы, но, неистово закашлявшись, вдруг пропадает куда-то, словно растворяется в дыму. — Вот так номер, чтоб я помер,—бормочет Вася. Махая полотен­ цем, он выгоняет остатки дыма. — Такого темперамента вполне хватит на Отелло! —сквозь хохот выкрикиваю я, и мы с Грантом валимся на кровать. — Это она подвергла дружелюбной критике вообще всех молодых,— объясняет Грант.—Она уверяла, что мы, рано или поздно, погубим не только ее квартиру, но и всю землю. А чтобы этого не произошло, она заклинала бога обрушить на наши головы и гром, и молнию, и Арарат! — А чего ты нырнул под кровать? — спрашиваю я, вытирая слезы. — Бидон от нее прятал! — А мне страшно стало,— говорит Вася, озираясь на дверь. Мы пьем мутную кукурузную самогонку и расправляемся с фа­ солью. Потом Грант снова играет нам. Я смотрю на него, наверное, влажными, счастливыми глазами и даю ему клятву и клянусь его виолончели, и Васе, и всему миру добить­ ся своего. И чувствую, что сейчас люблю и этого коротышку Гранта, и робкого Васю, и Нику, и Нальчик, и его диво-парк, и горы, и горы. — Эх, черт возьми, Грантик!—восклицаю я, вскакивая. Быстро хожу и говорю, говорю: —Вот кончится война. Вернутся с фронта наши ребята. И мы заживем совсем по-другому, чем жили до войны... Мы„