Сибирские огни № 06 - 1971

старенькую телогрейку и шапку-ушанку. Увидев меня, машет рукой, улыбается, будто мы знакомы уже сто лет. — Здравствуйте,— говорю я радостно, все чувствуя в душе горы. — Будем с тобой на «ты»,— предлагает она. — Ну, ладно, тогда здравствуй! — и еще острее чувствую горы. Наши кирпичи грохочут о кузов. Потом мы таскаем какие-то со­ гнутые трубы, исковерканные железные перила, куски отопительных ба­ тарей, лопатами сгребаем мусор и бросаем его в носилки; запылились, испачкались. Работает Ника умело, и руки у нее мальчишеские, цепкие, совсем не похожие на руки актрисы. И вдруг... Что такое? Из-под кирпичей торчат детские ножки. Раз­ брасываю обломки, и перед нами появляется большая целлулоидная кукла. Когда-то она была очень нарядной, кудрявой и краснощекой. А сейчас ее пухлые руки и ноги расплющены, волосы оборваны, голубое платьице превратилось в грязную тряпку, а на месте лица чернеет ямка — в ней лежат выдавленные синие стеклянные глаза. Мы затихаем с Никой, словно наткнулись на останки ребенка. Продолжая разбирать завалы, все боимся наткнуться на кого-нибудь из хозяев этих разрушенных квартир. Но ничего, кроме обломков ме­ бели, истерзанных, промокших книжек да искореженных, скомканных кроватей, нам не попадается. Я чувствую себя разбитым, изжеванным. А синие выдавленные глаза все удивленно смотрят из темной ямки. — Ненавижу войну,—шепчет Ника, •—ненавижу смерть, ненавижу фашизм.—Лицо ее бледнеет.—Я видела убитых людей, видела, как ва­ лятся стены зданий. Мы работаем долго, остервенело и молча. Нам хочется скорее рас­ швырять, уничтожить все эти развалины, чтобы и следа не осталось ог войны... И день, и снег рассиялись вовсю, когда мы подходим к дому, в кото­ ром живет Ника. И отсюда видны горы, но только они сейчас раскра­ шены как-то по-иному. — О, эти белые великаны за день несколько раз меняют свои на­ ряды,—и, возбужденная работой, Ника рассказывает мне о горах. Утром еще темновато, а пики уже горят розовым. Но вот светает. И пи­ ки становятся желтыми, а потом белыми с синими пятнами и полосами, а к вечеру снега золотятся, а еще позднее все эти громадные вмятины, складки, ущелья наливаются сиреневой дымкой. Она сгущается. Горы лиловеют. И вот они уже в фиолетовых пятнах. А стемнеет —и снега на вершинах алые. — Здорово? — спрашивает Ника. Я представляю, как эти световые превращения вполнеба целый день совершаются на глазах у всего города. И радуюсь, что приехал сюда... Ника снимает проходную комнату на четвертом этаже. У нее сов­ сем, до гулкости, пустая комната, без шторы на большом окне. Зато из него горы как на ладони. Колченогий столик, две табуретки, «бур­ жуйка» с охапкой дровишек на ней, кровать — вот и все. Из-за двери в соседнюю комнату доносятся какие-то крики. — Опять заварушка... Там живет Петр Софронов, наш художник- декоратор,—шепчет Ника.—Он парень хороший, но жена у него, не дай бог. Вечно злая, кричит на него, даже дерется. Есть же такие люди!.. Отвернись, я переоденусь... Сегодня, в выходной день, всех актеров пригласили в горком, для беседы. У нас есть еще два часа свободных, и мы бродим по улицам 3* 35