Сибирские огни № 06 - 1971

— Девка! По русскому обычаю сшей парню кисет нарядный да красивый! — А что ты думаешь —и сошью! Да еще петухами его украшу. — Эх ты, забубенная! —по-цыгански лихо восклицает Ирина. Я уже не чувствую неловкости новичка. В нескольких шагах от нас актеры окружили Жданова. Слышу его старчески-дребезжащий, но сильный голос: — Мне, братцы, и не в таких условиях приходилось работать. Как- никак, а живу я шестьдесят и из них сорок играю. Где меня только не носило! Дальний Восток и Сибирь, Волга и Крым, Кавказ и Польша. Ну, посудите сами: сыграно шестьсот пятьдесят ролей. — Их ты! —Кто-то изумленно присвистнул. — Так уж, поверьте, я кое-что повидал! И такие условия, как здесь, для меня не новинка! — Соловьем разливается Яшка,—говорит Ирина.—Он считает себя одним из создателей русского кино. Во-первых, до революции «озвучи­ вал» немые фильмы: стоя за экраном говорил вместо героев. А во-вто­ рых, его первой женой была знаменитая потом киноактриса —красави­ ца Вера Холодная. Ну, как же тут не создатель русского кино?! Несмотря на ее иронию, во мне просыпается интерес к этому чело­ веку. Не очередная ли это «Птица», прилетевшая из прошлого? — Я, господа переплетчики, всегда совался в самое пекло! — Яшка молодых почему-то «переплетчиками» зовет,—смеется Ирина. — В гражданскую по фронтам мотался в теплушках с агиттеатром; в дни коллективизации по деревням ходил —да-да, ходил! Лошаденка на телеге или санях тащит наш скарб, а мы, актеры, пешочком. Антирели­ гиозные и антикулацкие спектакли показывали. Я и писал эти пьесы. Вот и в эту войну с группой актеров исколесил тысячи фронтовых километ­ ров. И не жалею об этом. Это самое яркое, что у меня было! А теперь сюда приехал — на восстановление. Вы большое дело делаете —это нуж­ но понимать. Домой я ухожу несколько ободренный. Из ущелий приполз сырой, вязкий туман, от него першит в горле. Пока я иду, пальто и лицо намокают. Погребной холод пронизывает на­ сквозь. В разряженном горном воздухе дышать трудновато, покалывает сердце. Ноги разъезжаются по гололедице, из водосточных труб те^чет, и город тонет в непроглядном мраке. Я иду пустынной Кабардинской ули­ цей, мимо развалин, меж черных и страшных скелетов зданий. И над всем этим, вознесенная в высоту и невидимая сейчас, танцует и танцу­ ет статная кабардинка. И зачем только затеяли эту возню с театром? Топливо, еда, свег, одежда, больницы—да разве перечислишь все, чем нужно заниматься в первую очередь? А театр мог бы и подождать... Мертв для меня сейчас Нальчик. Его улицы не говорят со мной, ни о чем не напоминают. Я еще рвусь в Сибирь... — Мрачный город,—ворчу я, раздеваясь дома. — Да-а, похвалиться нечем,—соглашается Семен. Но ничего, о>- дет он прежним. Уж печи-то я как-нибудь в городе налажу. Я ведь печ­ ник. И столяр. И маляр. И еще стекольщик, учти! — И швец, и жнец,—говорю я, и мы смеемся. В нашей комнате горит коптилка. В пузырек с наклейкой «кастор­ ка» налит керосин, в него опущен фитиль из ниток, зажатый жестя­ ным хомутиком. Маленький клочок пламени дрожит на горлышке пузырька. 3 Сибирские огни № 6