Сибирские огни № 06 - 1971

— Значит, дочери-то нет? — Нету Ленушки. Не привелось ей пожить.—Ноги у Даши подсек­ лись, и она опускается на табуретку, бессмысленно прижимая к груди котелок с картошкой. — Ну, бывайте здоровы.—Солдат внезапно распахивает дверь. Мужчина растерянно кричит: — Куда же вы на ночь-то глядя? Ночуйте у нас! Мы выходим на улицу. Вот и все. Вот и все. — Эх, что там! Ладно! Едем в Нальчик. И никуда я не отпущу те­ бя,—говорю я почти спокойно, а самому хочется закричать. Среди развалин вокзала, во мраке, в разных закутках, в затишке, сидят, копошатся, корчатся люди. Вспыхивают спички, двигаются красные точки цигарок. Дети мерзнут, плачут. А поезда проносятся пе­ реполненные. Скорей бы доехать! Неужели на свете существует теплая комната, уютная гримировочная, белый красивый театр? — Пойдем, поищем хоть какую-то крышу,—говорю я,—у меня зуб на зуб не попадает. Идем, тащим чемодан и постель. Где-то среди развалин натыкаем­ ся на маленькое помещение для военных. Огарок свечи слегка рассеи­ вает мрак. На полу вповалку лежат и сидят солдаты, женщины. Кое- как приткнулись у цементной стены, обросшей инеем. Измученный, вытягиваюсь на полу. Голова моя на чьем-то протезе, в бок давят ко­ стыли, рядом со мной, вплотную, девушка, обутая в самодельные сте­ ганые чуни в галошах. На голове ее солдатская серая шапка с завязан­ ными под подбородком ушами. Девушка оказалась инженером-строителем. Она говорит, что убе­ гает из Нальчика — голод, холод, разруха. Молчу. Уже больше не в силах что-либо чувствовать. Семен сидит на моем чемодане недвижно и даже как будто не ды­ шит. И мне все чудится, что вот-вот сейчас в этом закутке взовьется его тоскливый крик, такой же, как тот, что недавно потряс меня во тьме старенького дома. Я даже сжимаюсь, ожидая этого. Вот тебе и призраки твои и алые фламинго... Прижимает к груди засаленный котелок женщина с ржавым лицом... Бледный Семен с хру­ стом трет щетину... Летят нарядные перья от моего фламинго. — Закурим? —предлагаю хрипло. Солдат не отвечает, точно его здесь и нет... В Нальчике нас встречают клубы промозглого, сырого тумана, коробка взорванного вокзала и на слякотном перроне молоденькая, красивая толстушка в пуховой дымчатой шали и черной собачьей дошке. Она протягивает мне телеграмму: — Ваша? — Да-да! — восклицаю я, уже заранее радуясь теплу и уюту сво­ ей комнаты. Смотрю по сторонам —нет ли Ирины. Но ее нет. — Давайте знакомиться. Я—секретарь театра. Аннушка! Адми­ нистратор в отъезде. Я отведу вас на квартиру. Знакомлю ее с Семеном, объясняю: •— Со мной пока будет. Отвоевался солдат. Мы едва успеваем за ходкой толстухой. Семен осунулся за эту ночь, его круглое, добродушное лицо стало изжелта-бледным. Я тоже еле держусь на ногах. В тумане белые от изморози деревья, скользкая обледенелая мостовая, груды камней и щебня. Вокруг вокзала все боль­ шие здания взорваны, торчат остатки обгорелых стен, исковыренных пулями и пробитых снарядами. Где же легендарные горы Кавказа? Где-то близко здесь Эль