Сибирские огни № 06 - 1971

На заимку, где жили Федор и его отец, заявился брат Федора — Антон, бежавший с каторги. И невольно Федор оказался втя­ нутым в дела противоположного Кафтано- ву лагеря. Здесь же оставался Федор и в годы гражданской войны, хотя душа его тянулась всегда к другой жизни, сверкнув­ шей перед ним на заимке богача Кафта- нова. Давно уже нет этой заимки, нет в жи­ вых и самого Кафтанова, а в сердце Федо­ ра так и сидит заноза, крепко засевшая там еще в годы ранней молодости. Долго не при­ знавался Федор в этом даже самому/с е - бе, да нет-нет и проговаривался о своих «плантах», которые никак не мог понять и отец родной, чувствовал лишь, что ря­ дом с ним «стоит не пятнадцатилетний его сын, а какой-то другой, взрослый, рассу­ дительный и незнакомый мужик». Явную лесть преподносил хозяину Федор, помар­ гивая «просто и открыто», так, что и мно­ гоопытный Кафтанов только диву давал­ ся — «молод-то ты молод, а яйца в стену уже учишься забивать...» И все-таки виде­ лось Кафтанову что-то родственное и близ­ кое себе в этом мальчишке, противополож­ ное той «сверкающей рези в глазах», кото­ рую не умел да и не хотел скрывать от хозяина Поликашка Кружилин, живший на заимке Кафтанова до Федора. Да, с приходом Антона на заимку рух­ нули для Федора все надежды на будущую легкую жизнь. У Федора вспыхивает порою ненависть к хозяину, но больше всего он досадует на Антона, который помешал ему осуществить свои заветные мечты. Психоло­ гически точно выясняет это писатель в не­ многих словах: «Он (Федор) понимал, что с Кафтановым все покончено. «Житье-то на заимке было — благодать...— метались у не­ го в голове обрывки мыслей.— А там бы, далыне-то и вовсе... Все могло быть... Анна подросла бы... А теперь что? Антона этого черт принес...» — Федор аж зубами скрипел от обиды». Так и живет многие годы Федор, уходя все больше в себя; холодок по отношению к себе он всегда ощущал да особого внима­ ния на то не обращал. И лишь после 1936 года стал чувствовать «липкие взгляды» односельчан острее, «сжимался, втягивая в плечи голову» под их тяжестью. Не выдер­ живает этого Федор: «Хватит! Каждый гла­ зами напополам стригет, будто и в самом деле я Ивана...» Только и остается Панкра- ту Назарову сказать в момент отъезда Фе­ дора: «Это хорошо, что уезжаешь отсель». Знаменательно, что даже в предвоенные годы, когда подозрительность была не столь редким явлением, Федору, тем не менее, все труднее становится жить среди людей, не находит он себе места и в семье, где ат­ мосфера непонимания и взаимной неприязни усиливается с каждым часом. И вот теперь, по прошествии двух десятилетий, в момент, когда с особой силой каждый из советских людей почувствовал себя частицей чего-то большого и единого, когда наступили годы великого противостояния советского народа черным силам фашизма, Федор наиболее остро ощущает свою оторванность от всего того, что происходит вокруг. Только теперь он во всем признается самому себе и откры­ вается своим близким; «Да, да, жалеет обо всем! И что Кафтанов Михаил Лукич по­ гиб безвременно, и что от богатства его один дым остался. Да, точит это его всю жизнь, как червяк точит дерево, как водя­ ная капля точит камень-гранит. Точит, вы­ едает в сердце больные места». Федор Савельев — персонаж, который позволяет нам наиболее полно ощутить движение авторской мысли, понять пафос романа, состоящий в том, чтобы от обрат­ ного доказать неодолимость нашего движе­ ния к коммунистическому будущему. Но ведь в равной мере с образом Федора призван высвечивать авторскую идею и об­ раз Ивана Савельева, который трудно, но последовательно идет к новой жизни, пре­ одолевая сложные препятствия, многими годами своей жизни расплачиваясь за свою ошибку, упорно и настойчиво завоевывая доверие и уважение своих односельчан. Образ Ивана, как и образ Федора, определяет идейно-художественный пафос романа, но обрисован этот персонаж весьма приблизительно, пунктирно, далеко не все его поступки мотивированы столь убеди­ тельно и основательно, как поступки и ха­ рактер Федора. Порою кажется даже, что как-то блекнет психологическая зоркость писателя в сценах, где действует Иван Са­ вельев. И это, несомненно, мешает читате­ лю во всей объемности представить слож­ ное здание многопланового романа. Емко представлен в книге А. Иванова новый мир. Среди героев этого ряда особо следует выделить молодежь. Только еще вступает она в жизнь, но вступает в нее смело и решительно, как Семен Савельев, порою чрезвычайно трудно, как Наташа Миронова, но именно в них будущее, имен­ но они, пройдя через серьезные испытания военных лет, придут в наш сегодняшний день и определят его лицо. В романе «Повитель» Григорию Боро­ дину не удается сделать сына наследником своего образа мыслей и жизни, но ему уда­ ется сломить сына. В романе «Вечный зов» Семен Савель­ ев находит в себе силы активно противо­ стоять чуждому нашей действительности миру, вступить в решительную борьбу за судьбы близких ему людей. Он идет к по­ ниманию всей сложности противоречий таких людей, как Яков Алейников, утратив­ ший одно время веру в людей, как Поли­ карп Кружилин, твердо убежденный, что рано или поздно человек «начинает задумы­ ваться над сутью и смыслом бытия, жизни окружающих его людей, общества... Это его заставляет делать властный и извечный зов к жизни, извечное стремление найти среди людей свое, человеческое место». С. Сартаков в романе «Философский ка­ мень», как уже было отмечено, исследует