Сибирские огни № 06 - 1971

притягивали и другие формы общественной работы. Он становится автором проекта До­ ма Ленина, делает эскиз Дома Советов. На рубеже двадцатых-тридцатых годов Чевал- кова избирают в члены горсовета. При всем том, Чевалков удивительно нежный, податливый, переменчивый в на­ строениях человек. Его психика будто спе­ циально создана, чтобы поэтическими карти­ нами откликаться на все малое и большое в жизни. В этом его сила и постоянство, не уступающее по прочности самому твердому характеру. Чевалков и Г. И. Гуркин— равноценные величины в искусстве Сибири, хотя у каж­ дого свой диапазон творчества. Но для Гуркина весь земной шар был всего лишь окрестностью Алтая. Рисунок на шаман­ ском бубне, народные предания, виды гор и собственные гуркинские картины стано­ вятся бесценными, потому что они принад­ лежат Алтаю. Национальное своеобразие для Чевалкова в гораздо большей степени было местным выражением общечеловече­ ского поэтического чувства. Гуркин старше Чевалкова на двадцать лет, и под впечатлением живописи Гуркина Чевалков загорелся страстью живописца, однако они настолько самостоятельны, что никак не попадают в зависимость друг от друга по формуле «учитель — ученик». Оба художника хорошо сознавали это и относи­ лись друг к другу с уважением, несмотря на то, что Гуркин не мог и не хотел писать кар­ тины, в которых этнографический элемент отступал бы на второй план, равно как и Чевалков был не в состоянии поступиться теплом цветовых сочетаний в своих карти­ нах ради этнографического элемента. Переписка Чевалкова и Гуляева продол­ жалась около десяти лет и закончилась са­ ма собой, погашенная долгими годами раз­ луки. Чевалков, не способный жить без близких друзей, с которыми он мог бы де­ литься переполнявшей его лирикой, откро­ венничать и ждать откровенности, к концу 20-х годов подружился с журналистом Бо­ рисом Мирковичем, и новый друг заменил ему старого. С того времени, как Гуляев из Новосибирска переехал в Ташкент, письма Чевалкова к нему становятся все реже и реже. Последнее датировано 25 февраля 1930 года. Подготовка писем к публикации не по­ требовала большой работы. Чевалков писал по-русски довольно грамотно. Он окончил церковно-приходскую школу, один год про­ учился в Бийском катехизаторском училище, но, главное, всю жизнь много читал и писал Впрочем, стиль Чевалкова сложен. Большин­ ство слов он пишет по всем правилам грам­ матики, а некоторые — на слух, причем не делает различия даже по отношению к спе­ циальной художнической терминологии. Так он всегда пишет «линолимум» вместо «лино­ леум», «жилаю» вместо «желаю» и в то же время не делает ошибки в гораздо более сложных словах, таких как «праздничный», «семнадцатилетний». Из писем удалены повторы, почтя все- жалобы на здоровье и сообщения семейного- характера, которых, впрочем, не много. Не­ которые пропуски объясняются плохой со­ хранностью писем, когда по совершенно истлевшей части листа уже ничего нельзя прочесть. Подборка писем для настоящей публикации показывает Чевалкова от пер­ вых шагов застенчивого, восторженного мо­ лодого человека до спокойной, несколько- иронической зрелости. 12 января 1921 г . Дорогой Вадим Николаевич! Как я рад, получив от Вас письмо. Прав­ да, как Вы добры и как любезны ко мне! Так же Варламов очень благодарен Вам. Полу­ чаете от нас письма, особенно последние, где мы Вас просили о отзыве нас в школу?1 Мы еще раз просим Вас, дорогой наш учитель, выручайте нас в школу, а мы за это Вам < о т > платим своей любовью и тру­ дом для искусства. Сердечно желаем Вам доброго здоровья. Ваши ученики Николай Чевалков и Вар­ ламов. 2 31 января 1924 г. Письмо Ваше получил и очень, очень бла­ годарю за него. Читая его, я позавидовал вашему огню, который так чувствуется в Вашем коротком торопливом письме, и вспомнил свою предвыставочную жизнь, ко­ гда-то живя в Барнауле. Хорошо гореть энер­ гией! Но я очень жалею, что мне не придет­ ся увидеть предполагаемую выставку2, п. ч. я заделался жалким учителем рисования в нашей школе 2 ступени, которая связала мне р у к и и д у ш у. Итак, значит наша Сибирь еще не замерла искусством? Что ж, дай бог, да процветет искусство во всех тру- щобах и горах! А как жаль, жаль мне, что нс придется увидеть иркутян, томичей и крас­ ноярцев, жаль и то, что мне не придется принять участие самому. Дело в том, что, возвратясь из Москвы3, моя финансовая жизнь изменилась, и я был вынужден все приобретенные краски загнать на жалкие заказы, про которые стыдно вспоминать, и затем взять еще несколько лишних уроков с целью заработка, и вот теперь чувствую, что снова становлюсь как бы на свои ноги. Но как обидно, что ни времени, ни красок нет, а ведь такие выставки редкие и <бы ваю т> не всегда. Впрочем, пишите мне подробно о дне выставки, о ее направлении, о выступаю­ щих лицах, наконец, кто инициатор, кто бу­ дет ею руководить и будут ли <художни- к и > из центра. Пишите же скорее, как по­ лучите, так и пишите, я, может быть, что- нибудь сделаю по линолеуму, гуашыо и да