Сибирские огни № 06 - 1971

тятся за медикаментами и инструмента­ рием». Ну, медикаментов, в общем, и не было вовсе. Инструменты же кое-какие имелись. В частности, оптометрический прибор для измерения зрения, казавшийся в ту пору Токареву ценнее всех сокровищ швейцар­ ского банка. Прибор надо было обязатель­ но где-то хорошенько запрятать. Фельдшер взял коробку домой, обернул клеенкой и уложил в тележку своих близне­ цов, под их матрасиком. Что было перелито, подчас даже трудно себе представить. Для окончательной ликвидации брюш­ ного тифа в Новониколаевске была создана чрезвычайная комиссия — сокращенно Чека- тиф. В конце двадцатого года оттуда при­ слали бригаду в составе врача, фельдшера, двух медсестер. Они заняли все большие до­ ма, брошенные торговцами. Тифозных вы­ везли. Токарев стал, наконец, приводить в порядок свою больничку. Там убирали, бе­ лили. Одну палату как-то обошли, несколь­ ко дней стояла пустая, непобеленная. «Ког­ да заглянул туда,— пишет Токарев,— весь пол будто покрыт известковой пылью: это была тифозная вошь! Санитарка совками собирала и сжигала в плите...» Таковы страницы истории этой больницы. В старой энциклопедии значится: «Селе­ ние Бердское — 4000 душ обоего пола; в волости еще пятнадцать селений». Стало быть, не менее пятидесяти тысяч жителей. Воистину, все познается в сравне­ нии: тогда — фельдшер Токарев, увечные санитарка с акушеркою, дряхлая лошаден­ ка, полусгнивший больничный домик; те­ перь в пятидесятитысячном Бердске — боль­ ше ста врачей, больница-дворец, а кроме нее, детская больница, диспансер, медико- санитарная часть, санэпидстанция, здрав­ пункты. Долгое время работая в одиночестве, Григорий Николаевич, понятно, поневоле вынужден был выполнять некоторые вра­ чебные процедуры и манипуляции. «Врачеб­ ная техника» была у него всю жизнь на­ стольной книгой. Впоследствии на этой почве у Токарева были конфликты с молодыми врачами, при­ езжавшими в Бердск. — Суетесь не в свое дело,— приходи­ лось ему выслушивать. К счастью, Григорий Николаевич обла­ дал, очевидно, благородным свойством ха­ рактера: не впадал в ложную амбицию, всегда помня о конечной цели — интересах больного человека. Обиды, столкновения, житейские неприятности — что все это зна­ чило по сравнению с главным: медициной, которой он служил неистово и самозабвен­ но! Потому и в дневниках одно только — больница, больница... Интересные они люди, старые фельдше­ ра.. Раскроешь их трудовую книжку, а чи­ тать нечего — всего две записи: «принят», «уволен». А между ними — сколько десят­ ков лет! Вечером в одной из новых квартир чи­ стенького, красивого микрорайона долго не гаснет свет. Старый фельдшер Григорий Ни- лаевич раскрывает очередную, не начатую еще тетрадь. Из леса в окно доносится зна­ комый, такой любимый, запах сосны. Губы его шепчут: — Cogito ergo sum .— Я мыслю, следо­ вательно, я существую. Латынь, заученная медиком в юности, сопровождает его до последнего вздоха. 2 Латынь, заученная медиком в юности, сопровождает его до последнего вздоха... Ныне многие представления меняются. Никто унте не делает на латыни научных сообщений. Научно-техническая революция стремительно насыщает язык новой лекси­ кон. Образуются словосочетания, очень рус­ ские по звучанию, и в них лишь щепотка латинского отыщется. «Катар верхних дыха­ тельных путей»; «Аппендикулярная коли­ ка»; «Пояснично-крестцовый радикулит»... Наверняка эта закономерность обуслов­ лена общим течением сегодняшней жиз­ ни. Медики — давно уже не обособленная группа, никто не видит в их действиях ни­ чего мистического. Такие же работники, что и все. Специфика профессии, пожалуй, более не требует какого-то особого языка. Имеет­ ся, как в любой сфере человеческой деятель­ ности, набор определенных терминов, но он, в основном, доступен для усвоения и неме- дику. В редкой семье не выписывают ныне журнал «Здоровье», мгновенно расходятся миллионные тиражи популярных брошюр, яркими плакатами обклеиваются стены. А бесконечные лекции, беседы, газетные статьи!.. И лекарства не изготавливаются теперь кустарными способами в аптечных причудливо изогнутых, таинственно привле­ кательных склянках. Времена доктора Фау­ ста давно прошли. Люди разбираются в своих и чужих болезнях, знают названия и действия медикаментов. Но, отлично сознающие все это, врачи, старея, упрямо возвращаются к латыни! В душе никто из них не признает правиль­ ности бытующего кое-где тезиса, будто их искусство нивелируется, становится дюжин­ ным, заурядным делом. Они убеждены, что наука врачевания, нетленное врачеватель- ное искусство существуют во всей своей не­ рушимой цельности. ...Больные, посещающие поликлиники, по­ рой обижаются: что за врачи? Пришел к нему — врач пишет; стал жалобы из­ лагать— не поднимает глаз от амбулатор­ ной карты; ухожу — все продолжает писать. Писать, верно, медику приходится мно­ го. Но амбулаторная карта не заслоняет человека! По ней можно составить достовер­ ное и стройное представление о ходе раз­ вития заболевания, больше того — о харак­ тере самого пациента: аккуратен ли он„