Сибирские огни № 06 - 1971

К 100-летию гимна «Интернационал»» В. Тарасов То весть рожденья... Отгремели последние залпы Парижской Коммуны. Захлебываясь в крови, она от­ ступала с баррикад. Последние ее бойцы падали в ров у красной от крови стены кладбища Пер-Лашез. На Париж опуска­ лась тишина. Как эта тишь мне сердце рвет клещами) Я видел трупы: к свалке волоча. Глумились так над мертвыми телами. Что дрогнуло б и сердце палача,.. Эти стихи читала на огромной сцене девчушка с косичками-бантиками. Когда прожектор осветил лицо, в глазах ее забле­ стели слезы, и переполненный зал увидел эти слезы, и замер в торжественно-тре­ вожной тишине, и только детский голо­ сок, срываясь от волнения, звенел в этой тишине и отдавался в каждом ребячьем сердце. О, сколько их под известью гашеной Легло во рвах! Кто скажет нам о том?.. I И, казалось, там, за хрупк й спиной девчушки, в перехлестах света и кумача медленно, торжественно встают коммунары и строятся в колонны под истерзанным пулями и осколками знаменем. И над их колоннами, над их красным знаменем ле­ тит звонкий голосок: Но нет! Не похоронные напевы — То весть Рожденья рвется вдаль и в ширь: Я, Человечество, из недр, из чрева В мучениях рождаю новый мир... Я знал эти стихи замечательного сына французского народа — рабочего, разрисов­ щика тканей, участника революции 1848 го­ да, члена I Интернационала, члена Париж­ ской Коммуны Эжена Потье. Я слышал их много раз. Но никогда, ни в чьем испол­ нении не трогали они меня так глубоко, как в тот день, в переполненном зале Но­ восибирского городского Дворца пионеров. Шел митинг памяти борцов Парижской Коммуны. И я подумал: каким же необыкновенным оптимизмом должен обладать поэт, чтобы написать эти слова, когда, казалось, не остается даже самой призрачной надежды. Какой необычайный талант родился в огне французской революции, чтобы сто лет спу­ стя вызвать слезы у совершенно незнакомо­ го ему поколения. Нет, оно было ему знакомо, это новое счастливое поколение, он видел его в сво­ их мечтах, он дрался за него на баррика­ дах, он отдал ему всю свою жизнь! Сотри же кровь... уйми свои волненья) Не твой ли мир в создании моем? Эжену Потье было тогда 55 лет. Чудом избежав расправы, он направлялся в дол­ гое и трудное изгнание, без малейшей на­ дежды вернуться на Родину. Но именно в те дни над залитым кровью Парижем взмет­ нулись слова другого его стихотворения, которому суждено было стать гимном про­ летариев всей земли: Вставай, проклятьем заклейменный. Весь мир голодных и рабов!.. ...Заканчивался ребячий митинг. В зале снова наступила торжественная тишина — минутой молчания чтили память комму­ наров. И откуда-то из самых глубин этой торжественной тишины, сначала тихо, а по­ том все громче и громче возникла песня. С каждым словом, с каждой строчкой она ширилась, крепла и, вдруг рванув­ шись, понеслась в распахнутые окна и две­ ри, навстречу весне и яркому солнцу; Довольно, королям в угоду. Дурманить нас в чаду войны) Война тиранам! Мир народу) Бастуйте, армии сыны!.. Этот куплет не вошел в знакомый нам текст «Интернационала». Автор русского перевода А. Я. Коц в письме к В. Д . Бонч- Бруевичу признавался, что он выбрал те из строф Потье, которые «казались тогда наиболее боевыми и для наших условий наиболее подходящими...». Но сегодня, в день столетия Парижской Коммуны, ребята пели его полностью;