Сибирские огни № 06 - 1971

Я раскладываю на столе рукопись. По стеклянным стенам «фонаря» ползут струйки, в падающем из комнаты свете стоят мокрые голые липы. Стекло почти не видно, и мне на миг чудится, что я сижу среди этого мокрого сада и на меня падают с ветвей холодные капли. Я зябко передергиваю плечами, и тут вры­ вается Ника, охватывает меня сзади за шею, обдает запахом ненастья. Рукава ее пальто, ее волосы сырые. Через распахнутую форточку слы­ шу шлепанье капель. Она радостно смеется, а я молчу и даже не пово­ рачиваюсь, мне не хочется ни говорить, ни смеяться, мне хорошо просто сидеть и молчать с закрытыми глазами... Дорога продолжается Открываю чемодан. Рукописи, еще рукописи, еще рукописи. Больше ничего нет. Печально! О! Сердце мое радостно вздрагивает. Новенькая эмалированная кружка синего цвета и хороший замок от чемодана! Закрывать больше в чемодане нечего. И кружку, и замок вполне можно продать. Мне бы только дней десять протянуть, чтобы я смог закончить но­ вый рассказ, в котором описываю свою дорогу из Сибири в Нальчик, встречу с Семеном. Этот рассказ очень важен для меня. Я пишу его, вооружившись всеми своими «открытиями». Зарплату не выдают уже давным-давно —театр горит. Зрители не ходят, план не выполняем. Страна жила трудно и напряженно. Восстанавливали разрушенное войной. Дорог был каждый рубль. Приходилось экономить на всем. Театры перевели на хозрасчет. Лишившись дотации, они затрещали по швам. Многие закрылись. Нельзя же театр приравнивать к мясокомбинату,—шумел Ан­ саров.—Не может сейчас театр без дотации жить! Неуступчивый и своевольный, он в пух и в прах разругался с начальством и уволился. Я пришел на вокзал проводить его. Вот так-то, брат, —сказал он с горечью.—Сколько крови, нер­ вов стоил мне этот театр... Ворочал, как проклятый, и хоть бы кто-нп- будь спасибо сказал... Черта с два! Он в своей обиде был прав. Недавно двоим из труппы присвоили звание заслуженных артистов Кабардино-Балкарской республики. Анса­ рова обошли. Уж кто-кто, а он-то заработал это звание. Кланяться не умею, поддакивать—тоже, от всякой дипломатии тошнит. Как резану правду-матку в глаза, так и фыркают на меня... Ну, ладно, черт с ними! Дело мы сделали, хлеб свой ели не зря... Часть жизни своей оставляю здесь. Но, ничего, молодые —исправимся, ясное море! —и он с наигранной бодростью хлопнул меня по плечу... За Ансаровым уехал и Ипатов с группой актеров. Театр заметал­ ся. Чтобы спасти положение, временно его возглавил Бородкин. Спешно приготовили несколько «кассовых» спектаклей —это или пустенькие комедии или душераздирающие мелодрамы. Но зритель все равно не идет. Плохо живут люди, не до театра им. Нынче настоящее бедствие обрушилось на девятнадцать областей. Жестокая засуха выжгла все поля. Норму хлеба по карточкам снизи­ ли. Я теперь получаю триста граммов. Чтобы хоть как-то перебиться до нового сезона, когда пополнится