Сибирские огни № 05 - 1971

Красная кожа. Влажный жар. И только ноги еще не отошли. Я запел, запел во весь голос, я был живой! Белую рубашку. Галстук... Валентина, забравшись на табуретку, ела колбасу с вареньем. Же­ на крутилась между столом и плитой; глянула на меня и снова за свои дела; я стоял в дверях и смотрел на нее. Тоненькая, спортивная, розо­ вая с утра (у нее очень тонкая кожа) и чуть еще заспанная; золотые во­ лосы, мои любимые, у нее на плечах; и—фартук, тоненькие тесемочки сзади. Я люблю сбою жену. А рюмки еще валялись в раковине, одна, как и положено, со следа­ ми помады, а другая, соответственно, без них; так они тонко позванива­ ли вчера, прикасаясь одна к другой; зачем же все-таки приходил Антон и с чем он ушел, не мог я забыть об этом, не мог —и все, хотя и ночь уже прошла. Мы раз говорили с Антоном —да, именно с Антоном, и вот что еще странно —мы ведь никогда с ним и не задевали подобные темы, будто их и не существует, а вот об этом вдруг разговорились; да, именно с Антоном мы говорили о том, что никакому мужу не следует быть чересчур самонадеянным, ведь если мужья изменяют женам, то трудно представить себе, что и жены не делают то же самое. Во всяком случае, это было бы логично. Валентина аккуратно отрывала от колбасы тонкие полоски и окуна­ ла их в банку с вареньем. — А что, Антон не мог увидеться со мной на работе? Жена остановилась, посмотрела на меня и снова —непрерывное движение между столом и печью. — У него было важное дело? На этот раз она и не взглянула на меня- — Что-нибудь срочное? Сплошные вопросы без ответов. Наконец, она говорит мне, что не видит ничего особенного в визите моего друга. Она всегда старается хорошо принять моих друзей. Она всегда считала, что я этого хочу. Но если нет —она будет их выгонять, когда меня нет дома. Ее монолог с тарелкой в руке. — Миха, ты же знаешь, что все зависит только от тебя! По крайней мере, я на это надеюсь... — Миха, все в наших отношениях зависит только от тебя! Я беру тарелку из рук жены и глажу ее волосы, мои любимые во­ лосы, и точно знаю: она моя, совсем моя, —и оттого еще сильнее боюсь потерять ее, мало ли напастей, когда боишься, то боишься всего; я ис­ портил ей настроение с утра, обидел ни за что, а ведь у меня никого нет ближе, —никого, кто бы так понимал меня и был мне верным другом. — Ну что ты, Миха, мы ведь с тобой один человечек. Ясно, какое настроение у тебя, такое и у меня... Я целую ее на прощанье. Она опаздывает. — Колбаса кончилась, а варенье еще осталось! —удивляется Валентина. Ветер на улице. Валентина уткнулась мне в колени; она морщилась, она отворачи­ валась от ветра; мы сбежали с улицы и пошли дворами, тропинками, цереулками, прячась от него за домами. — Папа, а где ветеры живут? Нам все-таки пришлось снова выйти на главную улицу, под ветер,—