Сибирские огни № 05 - 1971

забрали у меня понедельники и ушли, сказав «спасибо». Остался я у раскрытых дверей перед грязной лестницей, на которой валялись бумажки и оторванные пуговицы» и только тринадцатые числа остались у меня в руках, только тринадцатые и еще какой-то обрезанный, усеченный день, уродец, бывают такие. Только я стал отпихивать мусор, чтобы закрыть дверь,— прибежала, запыхавшись, вредная такая старушка. Оказывается, я ей всучил двадцать девятое февраля, а год-то не високосный. Выходит, я же и жулик. Ну, успокоил бабку, вычеркнул у себя еще один день и заменил ей. Чего там жалеть. Заодно подарил ей тринадцатые и тот, усеченный,— в порядке компенсации. Подумала минуту, но взяла. Запер дверь. Тихо дома... Никого. Одна теперь забота, Одна мука,— тот день, что начат, самому доживать придется. Шагаю из угла в угол. Время тянется медленно-медленно. Минута, другая... Тоска во мне, куда деться от нее? Могу и не выдержать так, пожалуй... Мысль сверкнула. Ну конечно! Ведь мог я и в розницу, и в розницу раздавать,— по часам и даже по минутам! Все эти горькие часы и минуты мог раздать» весь этот день. Для меня они горькие, а кому-то с любимой побыть час лишний. Опаздывающему на работу — минутку... Определенно был бы спрос. Всегда поздно спохватываюсь! Ладно. Взять себя в руки. Горечь в голове... Из угла в угол, из угла в угол... ЧАСТЬ ПЯТАЯ Вторник, 1 апреля, 7.15 утра. Я проснулся ночью—и мне показалось, что со вчерашнего дня я так все и хожу из угла в угол... Лежал тихо, потом попытался заснуть. Удалось.