Сибирские огни № 05 - 1971

Наберется мешка два или три хорошего семени. — Я их в междурядье рассаживал. Личные подсолнухи. Мои. — А дальше что? —спросил я, стараясь попасть шелухой в кочан капусты. — Зимой буду продавать. Стаканом. И будет мне водочка. Я вообразил себе зимний базар, топающего валенками Галенкина, его нос с пушком инея... — Дорого продам,—хвастал Галенкин, потирая плечо.—Я все умею, и вырастить продукт, и в деньги его перевернуть... А вот вы, ны­ нешние, ни черта не умеете. Какой ты натасчик! Так, ночное удобрение! Сидишь! Раскис! (В голосе старика стали появляться гневные визги). А ты встань, ты иди на болото. Пса мучаешь. Он не догадывается о своем назначении, а ты его на веревочке у птицы подержи. И проси меня, умоли, ублажи. Я возьму ружьецо и покажу ему, для чего твой Фрам должен на болото ходить. — А, бросьте,—махнул я рукой. — Во-во, бросить. А ты сам или брось собаку, или кому отдай. Иди! Встань! Сколько этих дупелев на лугу сидит. Иди, говорю.— Гла­ за его выпучились, тряслись веки. Ну его. Я встал, и мы пошли втро­ ем— я, Фрам и старик Галенкин с ижевской одностволкой, что имел для охраны капусты. На лугу действительно была высыпка дупелей. Птицы, уже летев­ шие на юг, сели отдыхать, сели густо, как ватрушки на противне. И вся работа Фрама была одной скользящей стойкой. Он шел от одной птицы к другой. Когда Фрам сделал стойку, я придержал его веревочкой, старик срезал дупеля влет (огородные сторожа — браконьеры, хорошие стрелки). Фрам долго нюхал убитого дупеля, долго рассматривал нас обоих, склоняя голову то на один бок, то на другой. И —понял. ...Я слушаю Галенкина и думаю, кто полезнее в натаске молодой собаки —сторож Галенкин или веревка. Тог утирает нос ладонью. ' — Га! — он тычет в меня пальцем.—Ты разве живешь?.. А?... Со­ бака, охота, гав-гав-гав! Это все? Ха!.. Га!.. Кхе!.. Шуровать надо. Как их, этих самых? Ага, девок. Ба! Мея жизнь удивительная. Не чаял же­ ниться—так избаловался. Сами вешались на шею. Женился на своей старухе. От изумления (мы с ней сначала так просто жили). Моя Глашка мне отвалила сразу трех сыновей,—Матвея, Георгия и Вален­ тина! А что за сыновья! Отцу поллитру не поставят. Ха! Кхе! Га... Я слушаю и тоскую по настоящему разговору. Говорить нужно только о собаках. Хороших. Редких. О таких, ка­ ким станет мой Фрам. Или о методах натаски. Это и есть настоящий мужской разговор. Фрам и тетеревенон Конечно, мне следовало быть умнее, но кто мог ждать, что здесь окажутся тетерева? Мы шли с Фрамом вдоль поля —желтый квадрат в зеленой раме берез. Село было рядом — виднелись штыки телеантенн. Дичь, конеч­ но, здесь не держалась, и я пустил Фрама выбегаться. «Пусть как следует устанет,— решил я.— Пусть выбегается. До нового места еще далеко, а с усталым мне будет легче». (Я вел Фра­ ма знакомиться с лесной дичью — тетеревами). Фрам шел далеко впереди меня, шел челноком, шныряя направо