Сибирские огни № 05 - 1971

Мы жили одиноко, боясь уличных собак из-за ходившей в городе соба­ чьей чумы. И вот деревянные столбы превратились для меня в загадку. На каждом я видел плоскую рожу идола, хитро смотревшую на меня. И Фрам для меня стал тайной, упакованной в красивое и милое тельце сеттереныша. Нельзя жить рядом с тайной. Я должен был разгадать и столбы, и Фрама. Поразмыслив, я поли­ стал справочники и убедился, что дерево (сосна, береза, осина —обыч­ ный материал столбов) оберегает запахи, вобрав их в свои древесные (сосновые, березовые, осиновые) поры. Еще вопрос: что гонит меня на охоту? Зачем я объездил все ближние, среднеближние и далекие охот­ ничьи места? Готовя себе хорошую собаку, разве я не мечтаю безраз­ дельно охотиться там, куда не ходят обычные бессобашные охотники? В местах, где дичь редка и осторожна и стрелять ее можно только с от­ личной собакой? А сны, мучавшие меня?.. В них на красные маковые поля выходят слоны, в них рычат тигры, и бурый медведь печатает свои босые следы, В снах я караулю на водопое до того древнее и многолапое суще­ ство, что ужас сводит меня. И я решил —по себе —что Фраму грезятся древние и тревожные сны о богатых охотничьих участках. Его участках. Собственных. Фрам, если прикинуть по себе, мечтает стать первооткрывателем, побывать в стране (улице) первым из всех псов. Самым первым. И отме­ тить это особым способом. И сегодня ему неслыханно повезло. Фрам стал первооткрывателем. Получилось так —день был дож длиео солнечный, с ленивым ветром. На открытом месте он еще дул, а в кустах только листья пошевеливал. И густо поднялся комар. На тренировочное болото комары нас даже к не пустили, сразу облепив Фрама, как серым чулком. Комаоов было так много, что мы сначала пошли себе с болота, а там и побежали. И при­ шлось мне заменить тренировку Фрама по дупелю упражнениями в пра­ вильности хода. Работали долго, а домой пошли новеньким асфальтовым шоссе. Пыль еще не села на него, а солнце подрастопило, и шоссе каза­ лось покрытым лужами. Пошли мы вдоль цепи полосатых столбиков, крашенных белым и черным, нюхая запахи асфальта. Рабочие в испачканных штанах валиками закатывали оставшиеся ямки. Увидев нас, они переставали катать свои валики, закуривали и го­ ворили ерунду: — Собака-то пегая... Ходит, время переводит... Но эти столбики... Они рябят в глазах, они играют в чехарду. Прыгая друг через друга, столбики неслись в город. И, казалось, что вот-вот и сам понесешься с ними, скача и вскрики­ вая: «Эх!.. Ух!» Фрам посмотрел на столбики, потом на меня и снова на столбики. Он был ошеломлен ими, он спрашивал у меня глазами: — Валяй! —сказал я и остановился. Фрам продул нос и потянулся к ближнему столбу. Понюхал и по­ пятился, испуганный. На крестце его поднялась шерсть белым холмиком. Я знаю —этот холмик всегда выражает недоверие. Я догадался —Фрам здесь первый из всех собак. Первооткрыватель! — Смелей,—говорю я.—Убирай свой холмик и приступай к делу.— Но Фрам обнюхивает столбик, водя по нему носом. Слышно его фуфуканье. Столбик невысок, выкрашен недавно. К нему присохли те прозрач