Сибирские огни № 05 - 1971

нового человека, формирование его характе­ ра; история должна быть не фоном, а сутью произведения. Анализируя сборники рассказов Л. Гумилевского «Исторические дни» и «Может быть» (Саратов, 1922), Итин призывает именно к этому; «Лев Гумилев­ ский ни холоден, ни горяч. Он литератор, но не поэт. Он пишет о войне, о революции. Пишет хорошо, «литературно», но ни вой­ ны, ни революции нет в его рассказах. Вой­ на и революция для него только фон и средство для развязки. Его типы —обычные типы русской дореволюционной литера­ туры» («Сибирские огни», 1922, № 3, с. 159—160). Для рецензий Итина весьма характерна пропагандистская «нотка» —он не просто констатирует достоинства и недостатки книги, он «прорывается» непосредственно к душе читателя, горячо убеждая его. Так, краткую рецензию на роман Рене Марана «Батуала» Итин завершает категорическим призывом: «Роман должны прочитать все» («СО», 1922, № 5, с. 222). Немаловажным достоинством Итина бы­ ло его умение отсеивать трескучие фразы, которыми изобиловали многочисленные де­ кларации многочисленных литературных групп и группочек. Итин не поддавался на «сверхреволюционные» заявления, он преж­ де всего требовал дела, а не слов. Анали­ зируя произведения, помещенные в первом номере журнала «Октябрь» за 1924 год, Итин делает такой вывод; «В армии этой литературной группы больше крика, чем по­ эзии. Больше барабанщиков, чем стрелков. Больше «хлесткой критики», чем «серьезной работы над собой»: Барабаны . Тише бейте, Громки будут Лиш ь дела. Вообще на посту надо стоять не с бара­ баном, а с винтовкой. Поменьше программы —побольше твор­ чества. Поменьше кружков —побольше пи­ сателей» («СО», 1924, № 2, с. 181-—-184). В своих рецензиях Итин экспрессивен, он очень далек от академизма стиля и со­ держания, возникающего при объективист­ ской констатации плюсов и минусов анали­ зируемого произведения. Особенно это про­ является в случаях, когда книга, ставшая предметом критического разбора, не просто неудачна, по причине неумелости или оши­ бок автора, а выдает его претенциозность, литературное кокетство, самомнение и само­ довольство, когда каждой своей строкой ав­ тор доказывает свою непричастность к по­ эзии, к литературе вообще. В подобных слу­ чаях можно лишь посочувствовать автору такой книги — Итин буквально разит его стрелами блистательной иронии, попутно по­ казывая читателям, что «стихи» и «по­ эзия» —понятия не всегда совместимые. Все приведенные здесь примеры умыш­ ленно взяты из рецензий 1922—1924 годов. Этот выбор сделан с целью —показать, что с первых своих шагов в области критики, с первых дней своей работы в редакции «Сибирских огней» Итин был на высоте по­ ложения, что он стоял на передовых пози­ циях в оценке литературных явлений. И в дальнейшем Итин регулярно публи­ ковал свои рецензии. В статьях он касался ряда насущных сторон литературного процесса тех дней. Сегодня нельзя говорить о литературном прошлом Сибири 20—30 годов, не обраща­ ясь к итинскому наследию в области кри­ тики. Итин оставил характеристики многих по­ этов, своих современников. Ему присуще редкое качество —умение проникнуть в са­ мую сердцевину творческого метода поэтов различных школ и направлений, увидеть определяющие черты каждого. Еще в 1923 году, рецензируя сборник Петра Драверта «Сибирь. Избранные сти­ хи» (Новониколаевск, 1923), Итин писал: «П. Драверт —не только поэт. Он прежде всего ученый, профессор минералогии, ис­ следователь Сибири. И поэтому, может быть, он —поэт. Ибо есть увлекательная поэзия исследований, мыслей, приходящих в рабочих лабораториях, экспедиций...» («СО», 1923, № 1—2, с. 246—247). Надо сказать, что в принципе эта оценка твор­ чества П. Драверта остается верной и се­ годня. Итин избегает полутонов, обтекаемых,. «нейтральных» оценок. В этом —причина,' по которой Итин иной раз преувеличивает заслуги или ошибки. Так проявляется че­ ловеческая цельность Итина, его обществен­ ный и поэтический темперамент. И переписка Итина с Горьким, ныне опу­ бликованная, и его статьи —воспоминания о встречах с Алексеем Максимовичем стали документами, без которых невозможно изучение литературного процесса в Сибири. В письмах к Горькому, в докладе «Десять лет «Сибирских огней» (1932 г.), в выступ­ лении на Всесоюзном совещании по худо­ жественному очерку (см. сб. В. Итина «Пе­ рестройка. Статьи о литературе», Ново­ сибирск, 1935 г.) перед нами встает чело­ век, умеющий широко и масштабно мыс­ лить, живущий литературой и ратующий за крепкую связь литературы с жизнью. Много сил приложил Итин к разоблаче­ нию группы «Настоящее», позиция которой, при самых благих устремлениях отдельных «настоященцев», была объективно враж­ дебной интересам советской литературы. Как известно, решением ЦК ВКП(б) от 25.ХП.1929 г. группа «Настоящее» была ра­ спущена, а ее руководитель А. Курс был отстранен от редактирования журнала «На­ стоящее» и газеты «Советская Сибирь». В длительной и сложной борьбе против группы «Настоящее» Итин проявил необхо­ димую стойкость и принципиальность. Именно Итину адресовал Горький свое письмо 5.1.1933 г. из Сорренто: «Очень рад узнать, что «Сибирские огни» снова разго­ раются, искренне желаю им разгореться ярко, уверен, что это так и будет.