Сибирские огни № 05 - 1971

Сквозь бури, морозы, и пламя Я душу, как чудо, пронес. Привычное алое знамя Лиш ь отблеск сиявших нам грез. Легко заметить, что финал поэмы, при всей его патетичности, в отличие от пред­ шествующих частей лишен зримости, в нем нет изображения конкретных картин. Ве­ личие будущих свершений поэт стремится передать нагнетением чувств лирического героя, фейерверком достаточно абстракт­ ных метафор. Романтическому мироощущению Итина явно не хватало ярких и сильных характе­ ров, острых и неожиданных ситуаций, ког­ да нужно принимать самые рискованные решения в считанные секунды, ибо от это­ го зависит все —даже жизнь. Все это писатель нашел, обратившись к «авиационной» теме. В 1926 году в «Сибирских огнях» публи­ куется .повесть Итина «Каан-Кэрэдэ». Она была навеяна впечатлениями Итина от агит- полета, в котором писатель принимал участие в 1925 году. На дюралюминиевом «юнкерсе», приобретенном Сибавиахимом в Германии, Итин побывал в городах и мно- вих селах Алтая и Ойротии (нынешней Горно-Алтайской автономной области). В повести два основных героя —Андрей Бронев, советский летчик, осуществляющий агитполет по Сибири, и Эрмий Бронев — его родной брат. Эрмий, которого Андрей по старой па­ мяти называет Ермошкой,—один из пило­ тов немецкой эскадрильи, он совершает кругосветный перелет. Встречи Андрея Бро- нева и его спутников —бортмеханика Не- стягина, корреспондента Узлова и предста­ вителя Авиахима Бочарова с разными людьми, встреча Андрея Бронева с Эрмием и (в самом финале) гибель Эрмия — вот, собственно говоря, сюжет повести. Казалось бы, выбор такого сюжета обу­ словлен замыслом автора противопоста­ вить братьев, один из которых —советский человек, а второй —представитель капита­ листического мира. Поначалу и повество­ вание как будто клонится к этому. « — М-м,—деликатно помялся Кли­ мов.—А что же, братец ваш, эмигрант, что ли? — Да нет! —нахмурился Бронев.— Верно, служил он у Скоропадского, потом черт его знает где. У Юнкерса во всех странах, поди. Такая уж у нас профессия и н т е р н а ц и о н а л ь н а я (разрядка Ити­ на.— 1 0 . М .) . Впрочем, дайте встретиться. Я ему намылю шею!» Но намерение Андрея остается неосуще­ ствленным. «Андрей Бронев давно обдумы­ вал, что скажет брату, как «намылит шею» за то, что он не возвращается в Россию, где так нужны опытные работники; но, как всегда бывает при таких встречах, братья заговорили о другом, близком,— каким образом пропали покрышки, какая у них марка... «Варнемюндэ» стоял на де­ ревянной подставке, бортмеханики меня­ ли колесо. Бронев невольно подошел к ве­ ликолепной стройной машине. Он забыл про недостатки своего брата...» По сути Итин должен разделить вину молчания с Андреем Броневым —ведь и автору поведение пилота кажется естест­ венным. Итин влюблен в авиацию —влюблен, как может влюбиться лишь поэт, человек увлекающийся, глубокоэмоциональный. Ве­ роятно, не случайно, определяя жанр «Каан-Кэрэдэ», автор назвал повесть поэмой. Для него полет становится симво­ лом победы человека над стихией, явле­ нием космического масштаба, утвержде­ нием необоримой силы человеческого разу­ ма. При этом все другие, в том числе и социальные, стороны земной действитель­ ности как бы отходят на задний план. Нестягин говорит Узлову: «Вы понимае­ те, что значит это; «Привыкает народ?» Для меня самое главное —растущая уве­ ренность, что мы всё можем преодолеть». Нет сомнения, что Итин целиком разде­ ляет мнение Нестягина, считающего, что успехи в воздухе —показатель всесильно- сти и человека, и страны в целом. В «Каан-Кэрэдэ» часто встречается эпитет «прекрасный» —причем исключи­ тельно в применении к авиации: «металли­ чески прекрасное тело «Варнемюндэ», «пре­ красные крылья»; для писателя все, что связано с авиацией, с полетом —прекрасно. Итин не удовлетворен изображением почти фантастических (конечно, по тем временам) возможностей самолета —он «сталкивает» самодет, крылатых людей с почти первобытными представлениями алтайцев о мире. Лицом к лицу встреча­ ются летчики —властелины передовой тех­ ники —с шаманами. «Аэроплан был в этих местах первый раз в вечности»,—в этих словах Итина на редкость выразительно сформулировано главное в повести — «встреча» древного уклада, поверий, овеян­ ных тысячелетними легендами, с самолетом, который олицетворяет не только техниче­ ский прогресс, но и социальный, а, следо­ вательно, и революционные преобразова­ ния. « — Каан-Кэрэдэ —мистическая птица алтайских легенд! Теперь все ясно: они на­ звали аэроплан «Каан-Кэрэдэ»,—поясняет Зоя Старожилова Эрмию Броневу. Затем она добавляет:—Ах, надо знать алтайский эпос, чтобы понять все это: аэроплан, современность и тысячелетия —«Кааш Кэрэдь»!» Потом Зоя так же горячо будет гово­ рить авиаторам: « — Вы не знаете, что это значит: аэро­ план, Каан-Кэрэдэ, здесь, где такие легенды, такая религия...» Чуть позже Зоя найдет еще более точные слова: «Ведь вы, не замечая, делаете... Да —революцию!» Поступь нового в повести ощущается и в том, как Эрмий Бронев в своих представ-