Сибирские огни № 05 - 1971

жизни, мы читаем еще одну, завершающую строфу, которая, к сожалению, снова отбра­ сывает нас к мелководью псевдороманти- ческих мелодраматических восклицаний: Как Д анте, я спускаюсь к центру Ада. Д уш а страны объята мертвой тьмой. Безж алостное сердце радо! Безж алостное сердце — спутник мой. Эти стихи, по существу, являются как бы мгновенным снимком, зафиксировавшим противоречивые тенденции в произведе­ ниях того периода, когда в поззию Итина врывалась романтика революционной борь­ бы, но романтические каноны прошлого еще удерживали какие-то позиции. Борение романтики жизни с романтикой книжного происхождения сказывается во многих стихах. Бесспорно, что Итин искренне и безраз­ дельно посвятил свою жизнь делу утверж­ дения победы революции, сердцем и разумом видя высшую цель в деятельности на благо народа. Но литературные штампы прошлого еще сохраняли власть над поэтом довольно долго, пока они не были вытеснены в его стихах подлинной романтикой борьбы. Литература начала 20-х годов оставила нам немало свидетельств «психических перегрузок» —работники карательных ор­ ганов, возглавившие ответственнейшие уча­ стки борьбы С контрреволюцией и спекуля­ цией, должны были во имя будущего быть суровыми. Вивиан Итин был одним из немногих, кто имел право писать об этом от первого лица. Его собственное признание-—«я под­ писывал смертные приговоры в коллегии губчека и выручал спешно приговоренных к смерти, председательствовал в «Реквизицион­ ной комиссии» и вводил революционную за­ конность» —дает представление о том, что испытывал гуманист, интеллигент, постав­ ленный перед необходимостью решать судь­ бы людей. Убийцы могут быть святыми. К ак звери, ж аж дущ ие ж ить... И что-то плачет вместе с ними —* Кого я требовал убить. («В трибунале»)' В этих строчках —отражение раздумий поэта, известной его раздвоенности. Такие стихи —не только явление поэзии, но и документ времени. Нельзя не увидеть в стихотворении и отпечатка того несколько абстрактного гу­ манизма всепрощения, от которого позже Итин сумел освободиться. И тогда в его стихах зазвучали иные слова —полные энергии, полные веры в правоту дела, по­ рученного ему именем народа, волей пар­ тии. Но прежде, чем проследить, как Вивиан Итин перешагнул в следующий этап своего творчества, обратимся к его ранней прозе. Рассказ «Открытие Риэля», написанный в 1917 году, сыграл немалую роль в жизни автора, положив начало его встречам с A. М. Горьким, а впоследствии, в 1922 году, составил первую книжку Итина. «Рассказ, направленный против войны», должен был способствовать тому, «чтобы армии бросили оружие»,—признавался B. Итин («ЛИС», с. 85). «Пришла Февральская революция,— вспоминает писатель.—Война продолжа­ лась. Мой любимый товарищ, Лариса Рей- снер, писавшая рецензии в «Летописи», от­ несла «Открытие Риэля» Максиму Горько­ му. Скоро она принесла неожиданную весть: «Рассказ принят, но Горький хочет видеть автора». Состоялась короткая встреча Итина с Горьким, одобрившим произведение, но оно так и не появилось в печати. Молодой литератор доработал рассказ («Я выкинул благородного пастора и бло­ ковскую девушку» —«ЛНС», с. 87) и опу­ бликовал повесть отдельной книгой под названием «Страна Гонгури». На обложке стояла надпись: «Государственное изда­ тельство». Это было совершенно незакон­ ное и самозванное издание; но в данном слу­ чае я действовал по линии «охраны памят­ ников искусства и старины». Расходы мне удалось вернуть. Канские крестьяне покупали книжку: бу­ мага была подходящая для курева, а цена всего 20 000 рублей за штуку («ЛИС», с. 87) В 1927 году, прочитав книгу Итина «Вы­ сокий путь», в которую был включен и рас­ сказ «Открытие Риэля», М. Горький при­ слал Итину письмо. «Открытие Риэля»,—писал, в частности, Горький,—было издано под титулом «Стра­ на Гонгури» в Канске, в 22 году. Об этом Вам следовало упомянуть. Сделанные Ва­ ми исправления не очень украсили эту вещь. Однако мне кажется, что Вы, пожалуй, мог­ ли бы хорошо писать «фантастические» рас­ сказы. Наша фантастическая действитель­ ность этого и требует» («ЛИС» с. 36). Сюжет рассказа «Открытие Риэля» сле­ дует напомнить —он не переиздавался с 1927 года. В камере колчаковской тюрьмы двое ждут смертной казни: юноша Гелий и ста­ рик-врач Митчел. Гелий вспоминает видения, прежде посе­ щавшие его, имя прекрасной женщины — Гонгури, ее страну —Страну Гонгури. И тогда Митчел предлагает юноше погру­ зить его в краткий гипноз; за несколько ми­ нут этого гипноза Гелий сможет вернуться в страну Гонгури и прожить в ней много лет. Под грубые крики колчаковских солдат- часовых, пренебрегая угрозой жестокой ра­ справы («Я хочу плюнуть в глаза смерти»,— / говорит Гелий), узники решают провести необычный эксперимент. •Митчел погружает юношу в сон. После пробуждения Гелий рассказывает о своей жизни в Стране Гон­ гури, где он носил имя Риэль. В удивительном мире, который он видел воочию, который «мы все время видим и