Сибирские огни № 05 - 1971

рамбош. Каким должен быть обычный барамбош? Отвечаю —•барамбош должен быть легкого нрава, с наивом, но и в то же время иметь в себе подловатость. Подлавливать зверя должен, понимаешь, подлавливать. Он как работает? В третью смену, ночью. Идем с барамбошем в проверенное место. Проверяю я каждую но­ ру подолгу, не одну ночь проведу рядом. Барсука узнаю от носа до кор­ ня хвоста. Все знаю, велик он или мал, вспыльчив или меланхолик. Самые жирные барсуки —меланхолики, вспыльчивые всегда тощи. Бывает, сидишь за кустиком, ждешь рассвета. А он идет, барсук-то, сопит носовой картофелиной. И если деловит, если жует на ходу, зна­ чит, он с сальцем. А вертит головой, цветами интересуется, на дроздов вякает, значит, нервный, с плохим аппетитом, и из списочка я его вычеркиваю. На про­ верку, заметь, собаку не беру. К октябрю месяцу я точно узнаю, кого мне из барсуков взять, а кого оставить. У меня и карта начерчена, и заявки на жиры приняты. Тогда и появляется барамбош. Идем мы к норе поздним вечером, когда звезды высыпают и барсук идет гулять. У норы отпускаю собачку. Сильного чутья барамбошу не нужно, нос дворняги вполне годится. Быстро находим барсука. Ходить он не ма­ стак, догоняет его собачонка, барамбошит, наскакивает, за брюки по­ щипывает. Подлавливает. Тут я подбегаю. Три задачи у барамбоша — найти барсука, к норе не пустить и зарыться не дать,— барсук, как што­ пор, в землю ввинчивается. Ранее я хаживал с ружьем, но перестал. ...К барсукам, парень, меня война прижала,— рождались дети, их надо было кормить. Сидел я под броней —железная, стратегическая дорога. Но в остальном тоще было. Я в животноводство ударился, по­ рося стал выкармливать. Выкормил, но залезли ночные воры и прямо в стайке закололи его. Кинулся я на воров. Двое помогли мне в этой борьбе. Первый —мой пес Михаил. Он воров подслушал, он меня бу­ дил, он на них кинулся, даром, что был величиной с рукавичку. Второй помощник — мой сосед, старичок охотничек. Выйти стари­ чок побоялся, но из форточки вверх стрельнул. И жена визжит: укра­ ли, украли, украли... Я схватил лопату и на воров. В ярости у мейл глаз красный, а рожа дикая. Воры и побежали. Старичок с того дня ко мне репьем приклеился — становись охот­ ником, и все. Сыновья его без вести исчезли, и жил он охраной мага­ зина и барсучками. И стал этот старик меня беспрестанно соблазнять, на барсуков подталкивать, на Мишку кивать. Говорил, что шибко смел и умен пес, такие вот маленькие звоночки самые лучшие. Многое гово­ рил, и что барсук не свинья, выкармливать не нужно, а траты на один дробовый патрон и воров бояться нечего. Воротил, воротил, своро- тил-таки. И так хорошо у нас с Михаилом пошло это дело. Барсуков много было под городом, не трогали их охотники. Русский, он не горазд в еде. Меня самого только война научила видеть во всем добротное, в смысле еды, основание. Сначала я барсучков менял на хлеб, на сахар, а иной раз и на водку —от радости — повернулось к Победе. И сами приспособились барсучатину жевать. Неплохое кушанье, особенно с тушеной капустой. Дети у меня все «барсучата», все на барсучьем мясе до потолка вы­ росли. Глянешь —и сомнение —твои ли? А пес-звоночек стал первым моим барамбошем. Лучшим! И нас и чахлотов поддержал. Я ведь не П