Сибирские огни № 05 - 1971

мингеме Вильяму Уайтерингу рассказали о знахарке, которая в графстве Шропшир вра­ чует больных смесью из каких-то двадцати трав. Уайтеринг получил список «чудодей­ ственных» трав, и ему не стоило большого труда распознать, что действенное начало рецепта таится в листьях наперстянки. Врач испытал действие травы на своих больных и скоро сделал чрезвычайно важные вы­ воды: успешно лечить водянку и другие бо­ лезни можно лишь пользуясь малыми пор­ циями лекарства. Те лошадиные дозы, ко­ торые его коллеги прописывали своим боль­ ным «для очищения» (десять граммов сухих листьев в день), ничего, кроме тяжелой рво­ ты и поноса, вызвать не могли. В народе эту истину усвоили давно, и именно пра­ вильная дозировка помогла знахарке из Шропшира успешно лечить больных. Десять лет изучал Уайтеринг напер­ стянку. В капитальном труде, который вы­ шел в свет в 1785 году, врач настоятельно призывал своих коллег обратить внимание на дозировку и правильное назначение ди­ гиталиса (латинское название наперстянки). Уайтеринг не знал о связи водянки с болез­ нью сердца, но заметил, что лекарство хо­ рошо лечит отек в животе и урежает ритм сердечных сокращений. Если бы медики прислушались к советам, доносившимся из Бирмингема, то обрели бы прекрасное сер­ дечное средство. Но традиция «лошадиных доз» взяла верх. Наперстянку продолжали давать больным в большем количестве, чем это было нужно, и лекарство обрело дур­ ную репутацию. О нем стали говорить, как о коварном и сомнительном средстве. В середине XIX века передовые медики, не желая больше верить старым рецептам, начали заново проверять многие лекарст­ ва. Во Франции действие лекарственных ве­ ществ. на организм исследовал физиолог Клод Бернар, в Германии —- Людвиг Траубе. Новый уровень научных знаний позволил им установить, что малые дозы наперстянки возбуждают регулирующую систему сердца, а большие, наоборот, подавляют и даже могут вызвать паралич этой системы. Вот тогда-то и вспомнили добрым словом пре­ данного забвению дсктсра Уайтеринга. Сегодня, очевидно, мало кто лечится листьями наперстянки. В продаже есть точ­ но дозированные спиртовые растворы гли- козидов дигиталиса. И в этом смысле на­ перстянка так же перекована современной наукой, как горицвет и строфант. Но в ис­ тории с пурпурным цветком есть еще одна сторона. Чтобы научиться его правильно ис­ пользовать, врачи потратили триста лет. А шотландские и ирландские крестьяне, не мучаясь лишними сомнениями, все эти сто­ летия превосходно лечились наперстянкой. Мне лично ситуация «народ и ученый» рисуется таким образом. Народ, у которого всегда «в запасе вечность», в свое время имел весьма солидные преимущества перед учеными, с их кратким человеческим веком. На заре науки несовершенный эксперимен­ тальный метод не раз, очевидно, пасовал перед мощью народных наблюдений. Когда в начале XVIII века русский ученый Сте­ пан Петрович Крашенинников попал на Камчатку, его изумило, как точно камча­ далы разбираются в тонкостях местной фло­ ры. «Они все свои травы поименно знают,— писал путешественник,—известна им как сила их (трав) порознь, так и различие силы в травах по разности природного места. Время собирания их наблюдают они столь точно, что автор надивиться не мо­ жет». Восторг будущего академика Российской академии наук понятен: в 30-х годах во­ семнадцатого столетия европейская научная ботаника только складывалась, а такие нау­ ки, как экология и фармакологическая хи­ мия, и вовсе пребывали в младенчестве. Но- сто лет спустя Александр Гумбольдт, со­ вершая путешествия по странам Южной Америки и сталкиваясь с местными из на­ рода знатоками растительности, уже не чувствовал себя жалким невеждой. За его спиной стояло его лет развития европей­ ской ботанической мысли. Еще меньше могли почерпнуть из народного опыта бота­ ники, фармакологи и врачи, путешество­ вавшие по колониальным и слаборазвитым странам в начале нынешнего столетия: нау­ ка вооружила их еще больше. А недавно сотрудники Всесоюзного института лекарст­ венных и ароматических растений (ВИЛАР), куда со всей страны народные врачеватели присылают на отзыв свои травки, подсчитали, что сколько-нибудь це­ лебными свойствами обладает не более д в у х процентов присылаемого раститель­ ного материала. Да, времена переменились. Безнадежно устарела когда-то модная шутка Вольтера о врачах, которые вводят лекарства, дейст­ вие которых не понимают, в организм, кото­ рый понимают еше меньше. Врачи стали, может быть, даже слишком осторожны, ког­ да речь заходит о новом лекарстве. Они ни за что не дадут ему хода, пока фармаколо­ ги не выяснят, какие именно физиологиче­ ские механизмы включает данный препарат, какие можно от него ожидать благотвор­ ные последствия и какие побочные дейст­ вия. Удивить творца новых лекарств народ­ ной премудростью сегодня уже трудновато. В нарастающем темпе вершится тот про­ цесс, о котором писал когда-то Пушкин: «Наука ускоряет нам опыты быстротекущей жизни». Вот именно у с к о р я е т . И от это­ го с каждым годом преимущества многове­ кового народного опыта отступают перед опытом научным, добытым в более корот­ кие сроки и со значительно меньшими из­ держками. Значит ли это, что медику и фармако­ логу уже нечему больше учиться у народа?- Нет, нет и нет! Те семьдесят семь миллиар­ дов обитателей планеты Земля, что обжи-, вали ее до нас, собрали за шесть миллио­ нов лет грандиозное богатство. Это богат­ ство—знание, и в том числе —знание о природных лекарствах. Пусть даже 98%.